— Где те пионеры, которые ночью насрали мне в рот? — кричит Буратино, он забывает, что вокруг него люди с нормальным слухом. — Я бы их по стенке размазал тонким слоем.

— Нечего было насасываться одеколоном, — орет в ответ Элвис. Слева, прячась за мешки, на брезенте сидел Леша Чеботарь, по прозвищу Штангист, единственный человек во всей роте, кто на дух не переносил водку и не курил. Все свободное время, где бы не находилась часть, Чеботарь посвящал физкультурным упражнениям с отягощениями. Качал железо, поднимая, что под руку попадется: водопроводные люки, танковые треки, чугунные болванки. Из дома ему присылали детское питание, которое Леша поглощал пачками, он и до армии был сдвинут на тяжелой атлетике, а за полтора года службы успел нагулять приличную мышечную массу. Вдвоем с Лешей хорошо таскать ящики с боеприпасами.

Остальные солдаты, лейтенант Мазаев и Гогер-Могер, сдержавший слово и притащивший на вокзал ручной пулемет и патроны, едут в задней части поезда.

— Чего, братва, приуныли? — орет Буратино. — Если страшно, еще есть время сменить подштанники.

— Ты бы свои сменил, — басит Чеботарь, все существо которого восстает против грубого казарменного юмора. — А то здесь слышно, как от тебя воняет.

— А? Чего говоришь? — Буратино валят дурака, в крови бродит вчерашняя закваска.

За локомотивом четыре товарных вагона, доверху набитые солдатским обмундированием, запасными частями к «уазикам», спальниками и еще каким-то барахлом, к ним прицеплен единственный пассажирский вагон, в который погрузили картонные коробки с сухими солдатскими пайками и хлебом, за ним платформа, заставленная контейнерами с лекарствами. Состав замыкает еще одна платформа, в точности такая же, что катит впереди. Там тоже установлен станковый пулемет и вдоволь мешков с песком, за которыми можно спрятаться в случае обстрела.

Элвис часто поднимается с брезента, разглядывая местность в бинокль. Люди как вымерли, пустынный пейзаж. В поле зрение попадает дом без крыши с обвалившимися стенами, обгоревший остов грузовика, чья-то могила у железнодорожной насыпи. Крест из железных прутьев воткнул в землю, на него надели пластиковый венок с оборванной лентой. Могила свежая, земля еще не осела. Впереди горит красный сигнал семафора, это бандиты ставят перемычки на рельсах, чтобы включился красный свет, и состав остановился. Но все эти примитивные хитрости машинистам хорошо известны. Поезд без остановки катит дальше.

— Слева в кустах трое, — кричит Леша Чеботарь, обращаясь к Элвису. — Примерно сто пятьдесят метров от нас. Что делать, прапорщик?