— Я не стану повторяться, все комплименты уже сказаны, — Поветкин поправил галстук. — Или будут сказаны. Скоро отъезжаем на банкет. Еще успеем наговориться. Вы поедите в моей машине?

— Спасибо, меня довезут.

— Вот как? Жаль. Кстати, обратили внимания на скромную даму в третьем ряду? Сзади еще сидели два мордоворота. Это жена самого, — Поветкин поднял палец кверху и тихим шепотом назвал фамилию. — Даже не ожидал, честное слово. Меня не поставили в известность, на кого забронированы места. И вдруг она… Настоящий триумф. Кстати, намечаются европейские гастроли.

— Вот как? Очень интересно.

Бестолковый разговор. И приперся он сюда зря. Поветкин обратил внимание на фотографию молодого человека, стоящую на столике. И Лариса уже трижды взглянула на часы. Да, в этой комнате ждали мужчину, но не его. Поветкин утешил себя мыслью, что поражения терпят даже самые великие полководцы. На каждого Наполеона есть свое Ватерлоо. Поражения закаляют характер, не позволяет мужчине превратиться в тряпку. Но эти рассуждения не грели душу.

— Простите, мне еще надо…

— Понимаю, понимаю, — через силу улыбнулся Поветкин. — Исчезаю. Испаряюсь.

Он вышел в коридор, у лестницу столкнулся с тем самым молодым человеком, чье фото видел в гримерке. Кажется, его Костей зовут. На спектакле парня не было, но Лариса дважды доставала ему пропуски на прогоны «Черного бумера», этот чертов Костя, как наследный принц, сидел на лучшем месте в партере и, не отрывая взгляда, пялился на сцену, будто дырку в декорациях хотел проглядеть. Сухо кивнув молодому человеку, режиссер побежал дальше, со злорадством отметив, что костюмчик у соперника так себе, на троечку, и цветы не сравняться с теми розами, что притаранил Поветкин.

***

Бобрик поежился и снова вслушался в звуки окружающего мира. Он услышал новый крик о помощи. На мгновение все стихло, но послышались другие голоса. За воем ветра слова трудно разобрать слова. Бобрик, застегнув куртку, прокрался вдоль стены, осторожно выглянул из-за угла трансформаторной будки.

В десятке метров от него, у забора из красного кирпича, белый Мерседес, стекла запорошены снегом, а багажник открыт, на задней дверце темнели две пулевые пробоины. У машины копошились четверо парней, Бобрик не сразу понял, что тут происходит, чем заняты люди. Один малый стоял на карачках и почему-то не хотел подниматься, другой, наклонившись над первым, обеими руками тянул его за ворот куртки вверх, стараясь поставить на ноги. Но ничего не получалась до тех пор, пока не помогли двое парней, покуривавших в стороне. Подхватив бедолагу под плечи, заставили принять горизонтальное положение. На секунду Бобрик увидел лицо человека: белые от страха глаза и подбородок, залитый кровью. Мужчину тут же снова сбили с ног двумя ударами в лицо. Тот грудью повалился на снег и больше не встал.