Суд продолжался еще десять дней: обвинения, контробвинения, показания экспертов и патологоанатома. Общественное мнение склонялось к тому, что Демирис, по-видимому, виновен.

Свою сенсацию Наполеон Чотас приберег под занавес. Вызвал свидетелем Спироса Ламброу. Еще до суда Демирис подписал контракт, по которому «Греческая торговая корпорация» и весь его капитал переходили к Спиросу Ламброу. Днем раньше все это было тайно передано Наполеону Чотасу с оговоркой, что договор вступает в силу только в том случае, если Демирис будет оправдан.

– Мистер Ламброу, вы и муж вашей сестры, Константин Демирис, никогда не любили друг друга, верно?

– Верно.

– Более того, не будет ли правильнее сказать, что вы ненавидели друг друга?

Спирос Ламброу взглянул на Константина Демириса:

– Это еще слабо сказано.

– В день, когда исчезла ваша сестра, Константин Демирис, по его словам, был далеко от места гибели жены. В три часа дня, когда она была убита, у него состоялась встреча с вами в Акрокоринфе. Когда вас допрашивала полиция, вы отрицали этот факт.

– Да, отрицал.

– Почему?

Ламброу долго сидел молча. Когда он заговорил, голос его был полон гнева:

– Демирис отвратительно обращался с моей сестрой. Постоянно издевался над ней и унижал. Я хотел, чтобы он заплатил за это. Я нужен был ему для алиби. Я не хотел помогать ему.

– А сейчас?

– Чувствую, не могу больше лгать. Должен сказать правду.

– Так вы встречались с Константином Демирисом в Акрокоринфе в тот день?

– Да, встречался, и это правда.

Зал зашумел. Побледневший Делма вскочил на ноги:

– Ваша честь, протестую…

– Протест отклонен.