Делма в изнемождении опустился на стул. Константин Демирис наклонился вперед, глаза его сверкали.

– Расскажите о вашей встрече. Это была ваша идея?

– Нет. Мелины. Она нас обоих обманула.

– Обманула? Каким образом?

– Она позвонила мне и сказала, что ее муж хочет встретиться со мной и обсудить одно дело. Затем она позвонила Демирису и сказала, что якобы я просил его встретиться со мной. Мы приехали, и выяснилось, что нам нечего сказать друг другу.

– И встреча ваша состоялась в середине дня, когда, как было установлено, миссис Демирис умерла?

– Совершенно верно.

– От Акрокоринфа до дома на пляже четыре часа езды на машине. Я замерял время. – Наполеон Чотас взглянул на членов жюри. – Таким образом, Константин Демирис никак не мог оказаться в Афинах раньше семи, если он был в Акрокоринфе. – Чотас снова повернулся к Спиросу Ламброу: – Вы находитесь под присягой, мистер Ламброу. Правда ли то, что вы нам рассказали?

– Правда. Да поможет мне Бог. Наполеон Чотас развернул коляску и оказался лицом к лицу с членами жюри.

– Дамы и господа, – прохрипел он. – Существует только один приговор, который вы можете вынести. – Он полностью завладел их вниманием. – Не виновен. Если обвинитель попытается предположить, что обвиняемый нанял кого-либо, чтобы убить свою жену, тогда у вас могут быть какие-то сомнения. Но ведь все обвинение построено на так называемых уликах, согласно которым обвиняемый был в той комнате и сам убил свою жену. Почтенные судьи скажут вам, что в данном судебном разбирательстве следует доказать две основные вещи – наличие мотива и возможности. Не просто мотива или возможности, а обязательно и того и другого. По закону они неразделимы, как сиамские близнецы. Дамы и господа, не важно, был ли у обвиняемого мотив для преступления, но последний свидетель убедительно доказал, что обвиняемый никак не мог быть на месте преступления, когда оно было совершено.

***

Члены жюри совещались четыре часа. Константин Демирис наблюдал, как они возвращались на свои места. Он был бледен и явно волновался. Чотас на членов жюри не смотрел. Он не сводил глаз с лица Демириса. Он не видел уже там ни апломба, ни самоуверенности. Это был человек, смотрящий смерти в лицо.

– Жюри пришло к какому-либо решению? – спросил главный судья.

– Да, Ваша честь. – Староста жюри держал в руках лист бумаги.

– Судебный исполнитель, принесите, пожалуйста, приговор.

Судебный исполнитель подошел к члену жюри, взял лист бумаги и передал его судье. Судья развернул его и поднял голову:

– Жюри считает, что обвиняемый невиновен.