— А как насчет твоих неприятностей в Москве? Я думаю, что партия могла ошибиться.

— Ошибиться? — Услышать такое из ее уст было равносильно тому, что назвать черное белым или допустить, что черное может быть серым. — Как ни странно, но в этот раз ошибки не было, — сказал Аркадий.

— Но любой человек может быть реабилитирован.

— Главным образом после смерти. Не беспокойся, существует жизнь и вне партии, даже не верится, как много этой жизни.

Наташа задумалась, поток ее мыслей скорее напоминал БАМ, с ее незаконченными участками и тоннелями, идущими в неизвестных направлениях. Стихи, рыба, партия. Ему, конечно, интересно, какой будет следующая тема.

— Я знаю, что у тебя есть другая женщина, — сказала Наташа.

— Да.

Неужели он услышал вздох? Аркадий надеялся, что нет.

— Так и должно было быть, — вымолвила наконец Наташа. — Я хочу задать всего один вопрос.

— Какой?

— Это не Сьюзен?

— Нет, это не Сьюзен.

— Это была Зина?

— Нет.

— Кто-то из нашего экипажа?

— Нет, она далеко.

— Очень далеко?

— Очень.

— Это хорошо, — сказала Наташа и опустила голову ему на плечо.

Аркадий подумал, что Ридли был прав. Это была цивилизация, может быть, даже высшее проявление цивилизации — эти рыбаки и рыбачки, танцующие в ботинках посреди Берингова моря. Доктор Вайну обхватил Олимпиаду, как человек, перекатывающий валун: вытянув руки и соблюдая дистанцию, допускаемую исламом. Динка танцевала с одним из инженеров. Некоторые мужчины танцевали с мужчинами, женщины с женщинами, просто чтобы потанцевать. Несколько человек успели надеть чистые свитера, но большинство пришли на танцы в чем были, спеша на редкое, незапланированное мероприятие. Аркадий тоже был доволен этими танцами, так как теперь у него появились некоторые соображения относительно последних часов жизни Зины.