— А после последней?

— Немного поспал, по-моему. Потом встал и упал.

— У вас враги есть?

— Сколько угодно, — гордо заявил Силкок, явно играя на публику.

Баржа снова качнулась из стороны в сторону, загнав тем самым Силкока опять под воду. Оказавшись вдруг тоже в центре всеобщего внимания, семейство на барже сгрудилось у борта и наблюдало за всем с живейшим интересом; отец и мать, оба трезвые, посасывали трубки, девочки с бантами в волосах выстроились рядком, мальчишки с важным видом отыскивали глазами приятелей на берегу.

— Замечательный пример, — проговорил Мун. — Уголовник сам же пострадал из-за того, что покусился на частную собственность.

Когда Силкок с помощью каната, которым он был теперь обвязан, вновь появился на поверхности, от его улучшившегося было настроения не осталось и следа. Блэар решил вести разговор в открытую.

— Что вам известно о Мэйпоуле?

Даже в том крайнем положении, в каком находился Силкок, тот был искренне ошарашен:

— О ком?!

— В декабре вы встречались с преподобным Мэйпоулом. Вы подошли к нему после матча по регби, причем ваша беседа обратила на себя внимание старшего констебля Муна, и тот выставил вас из города.

Силкок скосил глаза на начальника полиции:

— Возможно, я и разговаривал с тем, о ком вы спрашиваете, но это же не преступление.

— Вы предлагали ему разного рода развлечения, — продолжал Блэар. — Какие именно?

Силкок снова вспомнил о собравшейся вокруг него толпе; в конце концов, то было время уличных ораторов.

— Возможно, и предлагал. Разные, кого что интересует.

— Девочек или мальчиков?

— Я птица не такого высокого полета, педерастией не занимаюсь. Наверное, я имел в виду карты.

— Зачем вам вообще понадобилось делать подобные предложения священнослужителю?

— Он же играл в регби. Странное занятие для священника. Но раз уж ему пришлось по вкусу регби, могло понравиться и что-то другое.