– Ну, не знаю, мало ли… – Он поднялся. – А теперь, извините, мне пора.

Джинни тоже поднялась и направилась к двери следом за ним. Он проводил ее вниз.

– Желаю всего хорошего, – с натянутой улыбкой произнес он.

– До свидания, – холодно ответила Джинни.

Она вышла на улицу и замешкалась на пороге. Настроена она была очень воинственно. Да с чего это они взяли, что с ней можно обращаться, как с какой-нибудь глупой куклой? И она решила немного оглядеться.

На автостоянке были припаркованы машины врачей, модные и дорогие «кадиллаки» и «БМВ». Она двинулась вдоль стены здания. Чернокожий мужчина с седой бородой подметал мусор. Здесь не было ничего стоящего внимания. Она прошла вдоль стены и вдруг замедлила шаг.

Через стеклянную входную дверь был виден Дик Мински, он разговаривал с улыбчивой секретаршей и, заметив ее, так и замер с раскрытым ртом. Джинни прошла мимо, он проводил ее встревоженным взглядом.

Она обошла здание и вышла к помойке. Трое мужчин в толстых перчатках загружали в грузовик мусор. Глупо, подумала Джинни. Она ведет себя, как какой-нибудь детектив из третьеразрядного фильма. Мужчины с легкостью поднимали огромные пластиковые мешки с мусором, словно те почти ничего не весили. Интересно, от какого же объемного, но легкого мусора избавляется клиника?…

От измельченной бумаги?…

За спиной у нее послышался испуганный голос Дика Мински:

– Почему вы не уходите, доктор Феррами?

Она обернулась. Мински выходил из-за угла здания, рядом с ним шел мужчина в форме охранника. Джинни быстро направилась к мешкам. Дик Мински закричал:

– Эй! Стойте, погодите!…

Мусорщики удивленно уставились на нее, но ей было наплевать. Она разорвала один пакет, просунула в дырку руку и вытащила пригоршню изрезанной бумаги.

Плотная, коричневого цвета, такую обычно используют для карточек. Вглядевшись, она заметила на полосках надписи, часть которых была сделана авторучкой, а часть напечатана на машинке. Да, сомнений нет: это остатки регистрационных и медицинских карточек.

Существовала лишь одна причина, по которой мешки в таком количестве могли вывозиться сегодня. Карточки уничтожили не далее, как сегодня утром или ночью, через несколько часов после ее звонка.

Она швырнула обрезки бумаги на асфальт и зашагала прочь. Один из мусорщиков что-то сердито крикнул ей вслед, но она не обратила на это внимания.

Сомнений больше не было.

Джинни остановилась перед Диком Мински, уперев руки в бока и гневно раздувая ноздри. Этот тип ей солгал. Лгать ему было не привыкать, даром, что ли, у него нервный тик.

– Что, поспешили избавиться от постыдных тайн? – воскликнула она. – Пытаетесь замести следы, уничтожив карточки?