– А за стенами монастыря? У него могли быть враги?

– Враги есть у каждого мирянина. А у монаха – какие враги?

– Ни на кого подозрения Ваши не падают?

– Заподозрить невинного – большой грех.

– А убить, невинного – не грех? Полноте, пока все версии не переберем, не найдем изверга. А как версии перебирать, коли никого не подозревать.

– Это так, и рад бы помочь. Вы хоть, Иван Дмитриевич, какие наводящие вопросы мне бы…

– Не знаю распорядка монастыря… Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходи. А каков он, ваш устав? Бывают ли в монастыре посторонние люди? Кто они?

– Как не бывать? Редко, но бывают.

– Так кто же вызывает у Вас подозрение?

– Никто… Грешен, – никто… Не могу душу свою перебороть и напраслину на невинного человека возвести. Вы уж, любезнейший Иван Дмитриевич, мне наводящие вопросы…

– Так уж я и так… Наводящие… Да все не наведу Вас на нужную мысль.

– Да все потому, что ума не приложу, кто из людей истинно верующих мог пойти на такое страшное злодеяние корысти ради…

– А из неверующих?

– Так что неверующим в православном монастыре делать?

– И то ваша правда.

Делать нечего, стал Иван Дмитриевич искать другие подступы.

Вызвал монастырского служителя Якова.

Прокурор и следователь с, интересом прислушивались к первому допросу, свои вопросы не задавали. То ли не знали, что спросить, то ли им хотелось увидеть в деле, как ведет дознание сыщик Путилин. А может, и то, и другое. И третье – вчера оба были в гостях у помещик Славгородского Ивана Тимофеевича, общего старинного знакомца, – Иван Тимофеевич вместе служил в одном полку с судебным следователем и был свояком прокурора, так что засиделись, заигрались в вист, а это хорошее мужское занятие не обходится без доброй вишневой наливки, да и курили много всю ночь, курили, теперь голова-как чугунная, во рту, словно все лошади полка постояли, до вопросов ли…

Но когда Яков вошел в келью настоятеля, оба, и прокурор, и следователь, слегка оживились.

– А ну-тес, братец, покажи – ка нам свои руки! – бросился к нему следователь.