Доннер спокойно улыбнулся и поглядел Ажарату прямо в глаза.

— Нет. Я ясно дам им понять, что за ним только нужно внимательно наблюдать до тех пор, пока я не прибуду на место. Или, может быть, мы прибудем? Вы не собираетесь поехать со мной?

— Конечно. — Ажарату взглянула на часы. — Извините, я должна сделать один звонок. Я скоро вернусь. — Она поспешно вышла, разглаживая белую юбку. Позвонив по телефону, расположенному в приемной, она возвратилась к Доннеру.

Через несколько минут в дверь постучали. Ажарату подошла к двери, открыла и сказала несколько слов пришедшим. Захлопнув дверь и взявшись за ручку, она обратилась к Доннеру:

— Это полиция. За вами.

Доннер приподнялся на стуле.

— Что им от меня нужно?

— Я сказала им, что вы психопат и угрожали жизни нескольких политических деятелей, включая моего отца. Вас заберут в госпиталь для наблюдения. Я попросила полицию обращаться с вами вежливо, пока вы будете хорошо себя вести. Я позабочусь, чтобы с вами ничего не случилось.

— Очень мило с вашей стороны, — пробормотал Доннер, опускаясь на стул. На его губах играла еле заметная улыбка, а взгляд перебегал с двери на окна и снова на дверь. — И сколько времени за мной будут... наблюдать?

— Вас отпустят после того, как Харден потопит «Левиафан».

— А я думал, что вы хотите остановить его.

— Только не ценой его жизни, — ответила Ажарату. — Вы хотите остановить его любой ценой, а он слишком одержим, чтобы позволить арестовать себя без сопротивления. Я хочу только одного — чтобы он остался жив. Только по этой причине я помогала ему в осуществлении его планов и только по этой причине я сейчас донесла на вас. — Она печально улыбнулась и добавила: — Я люблю его.

— У меня нет никакого желания причинять ему вред, — запротестовал Доннер.

— Но тем не менее вы это сделаете, — сказала Ажарату.

Она открыла дверь, и в комнату вошли двое крепких негров в форме цвета хаки. Доннер осторожно поднял руки. Его взгляд перебегал с одного полисмена на другого.

Полицейские грубо обыскали Доннера, ничего не нашли, вывернули ему руки и потащили прочь из комнаты. Ажарату была поражена, каким маленьким и незначительным агент выглядел рядом в двумя крупными мужчинами.

— Ребята, — сказала она таким тоном, каким высокопоставленные нигерийцы обращаются к своим подчиненным, — он больной человек. Не бейте его. — Затем она вручила каждому полицейскому по пять найр — на подарки женам.

Широко улыбаясь, стражи порядка вывели Доннера из комнаты.

Ажарату глядела им вслед, размышляя над своим поступком. Очень непросто будет освободить Доннера через пару недель и выдворить его из страны так, чтобы ее отец ничего не узнал. Может быть, она зашла слишком далеко? Но позволить Доннеру уйти означало расписаться под смертным приговором Хардену.