Сейчас он ощущал полное спокойствие. Он хорошо выспался за шесть часов, съел несколько банок консервированного тунца и спаржи и в завершение ужина выпил стакан вина и бутылку «Перье».

«Дракон» лежал на полу каюты, закрепленный в петле у подножия трапа, откуда его можно было быстро поднять в кокпит. Харден собирался держать оружие внизу до последней минуты, потому что, находясь на палубе, оно могло стать мишенью для радара.

Радио было включено и настроено на шестнадцатый канал. Предстоящее прибытие «Левиафана» вызывало многочисленные разговоры в эфире. Большая часть переговоров велась на арабском и персидском. Но даже на языках народов гор и пустыни название корабля — древнее имя морского чудовища, гигантского крокодила, когда-то обитавшего в этом заливе, — звучало вполне отчетливо.

Над головой шумели двигатели вертолетов, и их огни мерцали в красноватом небе. Харден слышал пронзительный вой кораблей на воздушной подушке и глухой рев обычных патрульных катеров. Похоже, что поиски велись тем интенсивнее, чем ближе он подходил к судоходной линии.

Харден посмотрел на свои паруса. Их белая глянцевая материя отражала красное сияние газовых факелов. Фибергласовый корпус, так же как и деревянная мачта, были невидимы для радара, но, по иронии судьбы, яхту можно было увидеть невооруженным глазом. Харден уложил грот вдоль гика и протянул стаксельфал в кокпит, чтобы передний парус можно было быстро спустить.

Вдали он увидел большой буй, отмечающий край судоходной линии. До нее осталось еще две или три мили. Потом он повернет на восток, навстречу своей цели.

Неожиданно его внимание привлекли голоса по радио, и он повернулся к люку, чтобы лучше слышать. Пилот вертолета компании «Арамко» разговаривал со своим приятелем на острове Халул. Летчик направлялся на восток, и вскоре после того, как миновал Сассанское нефтяное поле, которое находилось примерно в сорока милях к востоку от Хардена, он заметил «Левиафан».

— Да у них тут целый флот! — воскликнул он. — Черт! Впереди идет фрегат. По бокам аппараты на воздушной подушке... Ого! Нужно сматываться. Мне на зад села иранская птичка, и, кажется, она хочет, чтобы я убрался. Ухожу! Ухожу!

Харден был рад, что выспался. Если бы он услышал эти слова в том измученном состоянии, в котором пребывал вчера, вряд ли ему удалось бы перенести удар. Он продолжал плыть наперерез морской линии, размышляя, что теперь делать. Еще один разговор по радио подтвердил, что «Левиафан» полностью окружен эскортом из боевых кораблей. Их палубы, наверно, усеяны моряками с биноклями ночного видения и Бог знает какими еще причиндалами.