Если он утопит «Дракон» и подождет до рассвета, то патрульный катер или танкер, прибывший на загрузку, подберут его. Конечно, предстоит пережить много неприятностей, но доказать никто ничего не сможет. Если он попадет в руки арабов или иранцев, ему придется несладко, но он не совершал против них никаких преступлений, и, если повезет, его выдадут американцам, обвиняющим его в краже «Дракона». А когда он окажется в Штатах, Билл Клайн запросто разделается со всеми обвинениями. Чистый послужной список, служба на флоте, выдающийся гражданин, бизнесмен, врач, потрясенный ужасной гибелью жены...

Да, все будет в порядке. Какие еще доказательства, кроме «Дракона»? Никаких. Разве что журнал... Харден поспешно пролистал журнал в поисках криминальных записей. Лучше всего сразу выбросить его за борт. Он так и сделал, и пока журнал летел в воду, из него вывалились письма Ажарату, заложенные между страницами. Одно упало в воду, другое на палубу. Это было второе письмо, то, которое он так и не прочел. Харден поднял его и развернул.

"Вчера я пыталась переубедить тебя. Сомневаюсь, что это мне удалось. Сегодня я сделала еще одну попытку, но в результате получилось любовное письмо. Я так тоскую о тебе, что чувствую то, чего никогда не чувствовала раньше, и говорю такие слова, каких никогда никому бы не сказала. Я люблю тебя так сильно, что не хватит всей жизни, чтобы выразить мою любовь.

Я люблю, как ты смотришь на меня, прикасаешься ко мне, я люблю твой запах.

Я люблю, как ты разбираешь меня на части и снова собираешь.

Я люблю, как ты держишь меня и как отпускаешь.

Я люблю тебя таким, какой ты есть, каким ты был и каким будешь.

Я люблю каждое мгновение, когда мы были вдвоем, каждый поцелуй, каждую ласку, каждое объятие.

Я люблю слезы, которые пролила, думая о тебе.