Он грустно смотрел, как Эрин опять надевает бюстгальтер. А она испытывала некое особое ощущение, приходившее к ней нечасто, – ощущение взлета, подъема, когда танец становился вдохновенным, когда владеешь собой и ситуацией, как никогда, и когда вообще все получается. А плюс к тому – в голове ее начал вырисовываться некий план, великолепный и сумасбродный, и это еще более воодушевляло ее.

– А что ты делаешь в Вашингтоне? – спросила она. – Расскажи в двух словах, чем ты занимаешься.

Дилбеку понадобилось несколько секунд, чтобы собрать воедино разбежавшиеся мысли.

– Мое главное дело – помогать людям. Моим избирателям. – Он сделал паузу, как актер на сцене, чтобы подчеркнуть значение того, что собирался сказать. – Может быть, ты этого не знаешь, но однажды я пытался помочь и тебе.

– Правда?

– Да, дорогая. В деле, связанном с твоей дочерью.

Эрин напряглась.

– Я не знала.

– Разумеется, разумеется. У меня был разговор с одним судьей, но он оказался абсолютно невосприимчив к голосу разума.

– С судьей, который вел мое дело о разводе?

– Да. Ужасно упертый был старик, упокой Господи его душу.

– Почему ты сделал это? – спросила Эрин. – Откуда ты узнал о моих проблемах? – Она постаралась, чтобы эти вопросы не прозвучали обвинением, а могли сойти за проявление чистого любопытства. Начиналась самая важная часть разговора, и ей предстояло пересказать его Элу Гарсиа во всех подробностях. Наклюкался ли уже Дилбек достаточно для того, чтобы проболтаться касательно Джерри Киллиана? Похоже, пока еще нет.

– Одна птичка принесла мне на хвосте эту информацию, – ответил он.

Эрин взялась было расспрашивать, но Дилбек, видимо, твердо намеревался сохранить свою тайну.

– Я был рад, что мне представился случай помочь, и был бы просто счастлив, если бы это у меня получилось, – сказал он. – Я очень сочувствую женщинам-матерям, которым приходится работать.

– Что ж, спасибо и на том. Я этого не знала, – усмехнулась Эрин.

Дилбек едва заметным движением придвинулся поближе к столу.

– И с новым судьей я тоже знаком, – сообщил он.

Эрин выразила свое восхищение тем, что деятель такого ранга, как Дилбек, снизошел до ее семейных проблем.

– Это моя работа, – торжественно произнес он. – Она и состоит в том, чтобы помогать людям. – При этом рука конгрессмена как бы между прочим, непреднамеренно, легла на колено Эрин, и та, прежде чем отстранить ее, предоставила своему собеседнику возможность три-четыре секунды понаслаждаться волнующим трепетом, охватившим всего его при этом прикосновении.