– Ну ладно, хватит! – проговорил внук старухи Юнниковой.

– Ха! Он так не говорил! – опять громко произнесла женщина-шут из зрительного зала, заставив настоящего Господина Радио посмотреть на нее с укоризной.

– Хватит, да не совсем, – сказал тем временем Совиньи. – В заключение, я хочу показать вам часы, которые подарил мне начальник отряда специального назначения, когда лично проводил со мной переговоры, предлагая мне сдаться властям на льготных условиях. Я в то время прятался в лесу, и начальник спецназа знал, что прольется немало крови его подчиненных, если он не сумеет убедить меня сдаться добровольно. Я ответил ему решительным отказом, – сценический огромный человек действительно достал из кармана какие-то часы на кожаном ремешке и, потряся ими в воздухе, убрал их обратно в карман. – Я не сдался и по-прежнему нахожусь в бегах!

На короткое время Совиньи опять куда-то ушел, но потом вернулся обратно, уже в сопровождении хористов: двух взрослых и мальчика.

– Сейчас произойдет ломка психики внука старухи Юнниковой! – замогильным голосом произнес Совиньи. – Я начинаю устраивать вам то, что запомнится вам на всю оставшуюся жизнь, то, что вы будете вспоминать всю оставшуюся жизнь со стыдом и отчаянием. Я стану оживлять в вашей голове самые невероятные и унизительные пакости, чтобы вы не забывали, кто на самом деле царь людей. Хотя многие с этим и не согласятся.

Хориновцы-зрители, сидевшие в зрительном зале, не видели этого, но вошедший так, что на него никто не обратил внимания, незнакомец в этот момент подался вперед всем корпусом и принялся жадно впитывать то, что происходило на маленькой самодеятельной сцене.

А там тем временем вздрогнул от слов Совиньи внук старухи Юнниковой.

Сама старуха взвизгнула:

– Заткните его!

Она схватилась за сердце и откинулась на спинку кресла.

– Врача!.. Надо позвать врача! – всполошились сразу несколько участников хора.

Двое хористов побежали пригласить врача.

Когда женщина-врач и медсестра появились в зале ожидания аэропорта, двое взрослых хористов и мальчик уже разыгрывали между кресел следующую сценку, а рядом лежала (ее уже успели положить на диванчик) помиравшая старуха Юнникова.

– Есть ли среди вас гордецы? – спросил Совиньи. – Сейчас я устрою проверку их силам. Итак, сейчас мы разыграем очень пошлую, низменную и хамскую сценку, которая ввергнет всех присутствующих здесь гордецов в тупик!

Совиньи подозвал к себе того участника хориновской группы детей, который отходил с ним, и сказал ему:

– Сейчас действуй так, как мы с тобой репетировали…