– Я утверждаю, что меня! – воскликнул внук старухи Юнниковой. – Так что не смей ко мне приставать, гнусный фашист, иначе тебе это выйдет боком!..

– Между прочим, – проговорила в этот момент из зрительного зальчика женщина-шут, – этот самый внук Юнниковой приходил сюда. И я даже слышала, о чем он бормотал. Я полагаю, это бормотание станет достойным завершением этому эпизоду. Поэтому, позвольте, молодой человек, я немного сыграю вашу роль… – обратилась она к хориновскому актеру, который играл на сцене роль внука старухи Юнниковой.

– Не надо, не надо! – замахал руками хориновский режиссер Господин Радио. Но женщина-шут не обращала на него внимания. Она вышла на сцену…

Актер, игравший внука старухи Юнниковой, застыл в недоумении.

– Итак, я уже играю роль внука старухи Юнниковой, – она несколько раз прошлась вдоль авансцены. – Я, внук, пришел в «Хорин» и говорю: «Я потерял паспорт в аэропорту. Вернее, так: я потерял паспорт на выходе из аэропорта. Что же это значит? Что же это значит? Неужели это означает только то, что мне теперь всю жизнь придется провести в аэропорту?!» – проговорив эти слова за внука старухи Юнниковой, женщина-шут ушла со сцены и заняла свое прежнее место в зрительном зале. А на сцене появилась самодеятельная хориновская актриса, игравшая представительницу авиакомпании, рейсом которой хористы летели в столицу.

– Прошу московский рейс на посадку!.. – громко объявила она, и самодеятельные артисты стали изображать, как они подходят к двери, что вела на летное поле.

Так получилось, что за внуком Юнниковой шел Господин Радио, потом Совиньи. Господин Радио случайно через плечо внука Юнниковой подсмотрел, что было написано в его паспорте и остолбенел…

Но внук Юнниковой уже захлопывал паспорт, проверенный работницей авиакомпании, и убирал его в карман.

Через очень короткое время они должны были оказаться во чреве рыбины, в замкнутом пространстве. Совиньи продолжал вести себя очень безобразно. Он проговорил:

– Везде, где бы я ни был, я начинаю приставать к незнакомым людям…

– Так, стоп! В этом месте должен пойти занавес, – воскликнул настоящий Господин Радио, и самодеятельные актеры прекратили игру.

– Глашатай, на сцену! – продолжал давать указания настоящий Господин Радио.

На хориновской сцене тут же появился толстый Глашатай с бородкой-клинышком и в мушкетерском костюме.

– Сейчас мы поведаем вам, что произошло, когда хори-новцы оказались в аэропорту Москвы, – объявил он.

Тем временем самодеятельные артисты принялись занимать места согласно новой мизансцене: все хористы и Совиньи ушли за портьеру, а внук старухи Юнниковой и сценический Господин Радио подошли к краю сцены и остались стоять там.