Она прижалась губами к губам девочки. Дыхание – она ощутила его, стук крови, пульс в детском запястье…

– Она жива, Анфиса, слышишь, она жива, все в порядке!!

ДЕВОЧКА ЖИВА!

ДЕВОЧКА ЖИВА!

В ответ раздался новый вопль, полный разочарования и злобы – женщину-гиену четверо здоровенных охранников выволокли в коридор.

Глава 46 ФАЛЬШИВЫЙ ПАСПОРТ

Глава 46

ФАЛЬШИВЫЙ ПАСПОРТ

Из скопища машин – милиции, прокуратуры, городской администрации, военных, – забивших двор отеля, Катя ПОСЛЕ ВСЕГО помнила только две «Скорых помощи». Одна, распугивая кур и собак на улицах Двуреченска, умчала Дашу, ее мать и Анфису, помахавшую Кате здоровой рукой: «Ничего, ничего, подружка, все хорошо, прорвемся!»

В другую «Скорую» на каталке погрузили Романа Шапкина, и Катя поехала с ним. Не с Дашей, не с Анфисой, а с ним, потому что…

– Тампон, повязку! Быстрее! Еще тампон! – Молоденький врач в тесном «гробике» «Скорой» нервничал.

Все было тщетно: сквозь толстый слой ваты и марли на груди Шапкина ширилось, росло, росло, ползло кровавое пятно, пропитывая насквозь бинты, самый воздух, не оставляя надежды.

Катя сидела рядом на откидном стуле, держала, обнимала голову Шапкина. Каждый ухаб на дороге отзывался в его большом сильном теле болью.

– Что ж это такое, что ж это такое, чтожэтотакое, чтожэтотакое… – бормотал он. Бредил. – Что ж это такое… Как же это… Розыск идет… Запасайтесь, дьяволы, гробами, буду стрелять! Вот как входили, а тут… Что ж это такое, как же это…

Пятно на груди становилось все больше, больше.

– Если довезем до операционной, спасем, а так… – Молоденький врач с треском разорвал новый перевязочный пакет.

– Роман Василич, миленький… – Катя готова была нести, тащить его на руках, лететь, если бы у нее были крылья. – Роман Василич, ну, потерпите, ну, пожалуйста!

– Какая тоска… – Он смотрел на нее и не видел, он уже практически ничего не видел, уходил. – Тоска…

– Роман Василич, ну, пожалуйста… Не умирайте, я прошу вас, я… А что с нами будет, а мы-то как же. – Катя плакала, ревела. – Как же мы без вас, что мы будем делать, ведь столько всего… их всех столько еще – этих уродов, ублюдков, педофилов, этих Уткиных, убийц, этих скотов… их же столько еще остается, а как же мы без вас с ними со всеми справимся, как же найдем, как посадим, прикончим как… Ну, пожалуйста, не умирайте, помогите нам… А что с детьми будет, с другими детьми? Кто им поможет? Кто, кроме вас, Роман Василич?! Не уходите от нас! Кто им поможет, кто их спасет?!

В затуманенном взоре что-то мелькнуло – тень тени, вернувшейся оттуда сюда. Шапкин напрягся.