Я оторвал взгляд от экрана и полностью сосредоточился на синих лучиках, постреливающих в черной сфере.
– Вы должны немедленно уничтожить последние две ракеты, – решительно сказал я.
– Ничто меня к этому не побуждает.
– Ничто меня к этому не побуждает.
– Сколько до взрывов?
– Двадцать две минуты.
– Двадцать две минуты.
А я исходил из того, что до следующих взрывов считанные секунды!
– То есть… вы запустили эти две ракеты нарочно!
– Верно.
– Верно.
– Какой вам смысл множить количество убитых? Вы уже более чем достаточно показали, на что способны!
– Из-за того, что ракета взорвалась раньше и не там, где следует, жертв окажется относительно мало.
– Из-за того, что ракета взорвалась раньше и не там, где следует, жертв окажется относительно мало.
– Неужели для того, чтобы убедить всех в вашем могуществе, вам непременно нужно убить миллионы людей?
– На этот вопрос история отвечает утвердительно. До людей доходит только тогда, когда их хорошенько звезданут промеж глаз. В Хиросиме и Нагасаки погибло двести тысяч человек. И урок прочно запал в память.
– На этот вопрос история отвечает утвердительно. До людей доходит только тогда, когда их хорошенько звезданут промеж глаз. В Хиросиме и Нагасаки погибло двести тысяч человек. И урок прочно запал в память.
– Но вы же убьете миллионы!
– Что такое несколько миллионов для планеты, население которой больше семи миллиардов! К тому же приносить в жертву какую-то часть населения ради блага или спасения остальных – хоть и нелепая, но освященная веками традиция.
– Что такое несколько миллионов для планеты, население которой больше семи миллиардов! К тому же приносить в жертву какую-то часть населения ради блага или спасения остальных – хоть и нелепая, но освященная веками традиция.