– Не поймите меня неправильно. Я рад, что он оказался с нами в этой переделке. Без него, возможно, все было бы уже кончено.

Беккер еще раз посмотрел на женщину. Нет, Мириам Бернштейн не казалась ни испуганной, ни напряженной. Пожалуй, она выглядела… взволнованной и даже счастливой. Беккер снова склонился над журналом.

– Я люблю его.

Он остановился.

– О!

Звуки боя стали громче. Беккер поднял голову. Отсюда, из пилотской кабины, ночь казалась более страшной, зловещей и опасной. Все страшное Беккер видел через плексиглас, а потому ужас и смерть ассоциировались у него именно с плексигласом. Даже на земле ему становилось не по себе, когда он смотрел на что-то через ветровое стекло автомобиля или окно собственного дома. Беккер никогда особенно не размышлял о причинах столь странного психологического феномена, а сейчас строить теории было уже поздно.

– О! То есть… я…

– Что вы пишете… Давид? Можно я буду называть вас так?

– Да, конечно. Это бортовой журнал.

Она наклонилась к нему:

– Бортовой журнал? То есть вы описываете все, что с нами случилось?

– Ну… это лишь сухой официальный отчет…

– Можно посмотреть?

Мириам протянула руку, и он передал ей журнал. Она откинулась на спинку кресла и принялась листать страницы.

16.02. Перекл. на зап. част. Сообщ. от ген. Ласкова: E-2D держит нас на радаре. Ласков предост. нам принять решение о применении ракет. Эскорт уходит.

16.02. Перекл. на зап. част. Сообщ. от ген. Ласкова: E-2D держит нас на радаре. Ласков предост. нам принять решение о применении ракет. Эскорт уходит.

Она перелистала несколько страниц.

Полет окончен. Гесс мертв. Травма головы при посадке. Не успел поднять защитный визор.

Полет окончен. Гесс мертв. Травма головы при посадке. Не успел поднять защитный визор.

Несколько секунд Мириам смотрела на эту последнюю запись, потом закрыла журнал и подняла голову: