Что-то скользнуло по ее лицу, и Морин с трудом подавила готовый было вырваться крик. Осторожно вытянув руки, она дотронулась до свисающего сверху предмета. Оказалось, что это электропроводка. Морин нащупала лампочку, вывернула ее и мягко откинула в сторону. После этого оголила проводку. «Надеюсь, – подумала она, – он ткнет сюда своим поганым пальцем, его и дернет».

Галлахер дошел до угла и встал на колени, направив свет фонарика на широкую арку под низеньким пространством в нескольких футах от стены.

В свете мелькнувшего луча Морин увидела прямо перед собой заднюю сторону ступенек, спускающихся с алтарного возвышения, под которым она находилась. Далеко в стороне, в низеньком пространстве горели красные глаза крыс. Она опять двинулась вдоль стены склепа, которой, казалось, не было конца. Свет фонарика Галлахера передвинулся наверх и пополз по стене.

Теперь она шла быстрее, то и дело натыкаясь на строительный камень. Пройдя футов двадцать пять, она нащупала еще один угол, где стена вновь поворачивала к ризнице. Луч света коснулся ее плеча, и Морин замерла от страха. Луч пробежался по ее жакету и скользнул в сторону. Она спряталась за угол, когда свет вновь вернулся – Галлахер хотел перепроверить подозрительное место.

Морин повернулась и, касаясь правым плечом стены, направилась к фундаменту ризницы. Она наткнулась на другую такую же лампочку и, вывернув ее, тоже оголила провод. Крысы противно пищали вокруг, и что-то мерзкое пробежало по ее обнаженным ступням.

Стена склепа снова повернула и встретилась с внешней стеной ризничной лестницы, и Морин решила, что оказалась как раз напротив лестницы, от которой метнулась тогда к медной плите.

Пока она удачно ускользала от преследователей, им следует поучиться, как играть в прятки. В памяти ее воскресли аллеи Белфаста и заводской парк. Пришедшие воспоминания помогли Морин вновь ощутить вкус к жизни, почувствовать уверенность, бодрость и чуть ли не радость от этой опасной игры.

Уровень земляного пола постепенно повышался, и Морин пришлось встать на четвереньки, чтобы двигаться вперед ощупью. Крыса скользнула по ее руке, другая – по голым ногам. Пот струйками бежал по лицу и смывал грязь, которая попадала в глаза и рот. Она дышала так тяжело, что даже боялась, как бы не услышал Галлахер.

Позади нее свет фонарика Фрэнка метался во все стороны. Возможно, он даже не уверен, что она здесь… если, конечно, не заметил ее саму или ее следы, или, увидев пустой патрон лампочки, не догадался, что это ее рук дело… «Ткни сюда своим поганым пальцем, тебя и дернет». Она надеялась, что ему так же страшно, как и ей.