Морин настороженно всмотрелась в безмолвие ризницы и увидела лишь свечи, мерцающие на алтаре в часовне для священнослужителей, потом различила покровы на столах, стоящих у стены, на которых лежали аккуратно сложенные белые и пурпурные одеяния, используемые во время великого поста. «Пасха, – подумала она. – Весна. Воскресение и жизнь». Морин подняла глаза на Флинна.

Заговорил он первым:

– Выберешь ли ты жизнь? Уйдешь ли одна без других?

– Да, уйду, – кивнула Морин.

Поразмыслив немного, он вытащил из кармана ключи. Дрожащими пальцами отпер замок на решетке, а также замок, висящий на цепи, и начал разматывать цепь. Отодвинув левую створку, Брайен заглянул в коридор – полицейских там не было.

– Поторопись.

Морин взяла его за руку.

– Я уйду, но только с тобой.

Флинн долгим взглядом посмотрел на нее и спросил:

– Ты оставила других, чтобы уйти со мной?

– Да.

– И ты сможешь сделать это и жить потом, не испытывая мук совести?

– Да.

Он молча смотрел на открытые двери, а затем проговорил:

– Мне придется долго сидеть в тюрьме. Ты будешь меня ждать?

– Да, буду.

– Ты любишь меня?

– Да.

Флинн хотел вытолкнуть ее наружу, но она оказалась проворнее: быстро взбежала по лестнице и остановилась на полдороге к склепу.

– Ты не выпроводишь меня одну, если мы уйдем, то только вместе.