Утром после ухода Долорес и Марии, утром, когда статья появилась в газете, мне позвонила Хелен.
– Я здесь, – сказал я. – Все еще здесь.
– Меня вроде как попросили вам позвонить, – начала Хелен.
– Настолько плохо, да?
– Я не понимаю! – запротестовала Хелен.
Хелен проявляла доброту. Я смотрел из окна в сад. Черный плащ Гектора по-прежнему лежал на кирпичах. Я все еще не осмеливался к нему прикоснуться.
– Я имею в виду, – сказал я, – что после того, что произошло вчера, никто
– По-моему, все должны были бы понять, что вы были... что что-то случилось... В целом все довольны объявлением.
– Вы очень добры, Хелен. Я бы советовал вам как можно скорее попросить, чтобы вас перевели к кому-то другому. Это было бы разумно, Хелен.
– Джек...
– Хелен, – прервал я ее, – вы не могли бы собрать в моем кабинете все, что можно считать личным, сложить в коробку и отправить мне домой?
– Что...
– Просто запакуйте все. Пожалуйста, сделайте это.
– Но, Джек, – в ее голосе теперь зазвучала досада, – вы же должны были выступить перед Президентом и советом директоров, и все, в сущности,
– Президент обо мне справлялся?
– Ну... нет, насколько я знаю. Но он в основном работает с Самантой, в результате это она...
Я повесил трубку.