Холли остановила машину у аптеки Хандала.

- Начнем с аптеки.

- Почему именно отсюда?

- Мы сделали здесь первую остановку, когда ты показывал мне город и рассказывал о своем детстве.

Джим открыл дверь "Форда" и шагнул в густую тень растущих вдоль тротуара магнолий.

Деревья скрашивали унылый вид улицы, но одновременно усиливали ощущение диссонанса, которое словно витало в воздухе.

Холли толкнула стеклянную дверь, мерцавшую, точно грани бриллианта, над головой звякнул колокольчик, и они вошли.

Сердце Джима учащенно забилось. Он не помнил ни одного необычного случая, связанного с аптекой, но чувствовал, что они идут по верному следу.

В левой части здания находился ресторан. Через открытую дверь Джим увидел с десяток посетителей за столиками. Прямо напротив входа в маленьком киоске продавались утренние газеты, в основном местные, из Санта-Барбары. Рядом с газетами лежали пачки журналов и стопки книг в ярких обложках.

- Я частенько покупал здесь книги. Книги были для меня единственной радостью, я тратил на них все свое время, - задумчиво произнес Джим.

Правая дверь вела в аптеку, в которой, как в тысячах подобных американских аптек, косметики и средств для ухода за волосами было больше, чем лекарств. Однако на этом сходство заканчивалось. Вместо металлических или пластиковых полок вдоль стен тянулись стеллажи из благородного дерева, в глаза сразу бросался красивый прилавок из полированного гранита. В воздухе стоял аромат восковых свечей, конфет и табака, смешанный с запахом этилового спирта и валерианы.

Несмотря на ранний час, аптека уже работала, а ее хозяин возился с кассовым аппаратом. Холли догадалась, что высокий седой старик в накрахмаленном белоснежном халате и есть сам Корбет Хандал.

Аптекарь посмотрел на вошедших и расплылся в улыбке:

- Да неужто ко мне пожаловал Джим Айренхарт собственной персоной? Заходи, заходи, Джим. Почитай, три, а то и все четыре года, как тебя не видели в наших краях.

Они обменялись рукопожатием.

- Четыре года и четыре месяца, - подтвердил Джим. У него едва не вырвалось: "С тех пор как умер дед", но он так не сказал, хотя и сам не знал почему.

Протирая бумажной салфеткой прилавок, Корбет улыбнулся Холли и сказал:

- Я не знаю, кто вы, прекрасная незнакомка, но клянусь, что буду вечно благодарить Бога за то, что вы появились и озарили это серое утро.

Маленький Нью-Свенборг не мог желать лучшего аптекаря, чем Хандал. Он никогда не подчеркивал своей принадлежности к социальной верхушке города, и горожане любили его за доброту и веселый характер. Несмотря на его вечную манеру подтрунивать над посетителями, никто не сомневался, что старый Хандал знает свое дело до тонкостей и в надежности приготовленных им лекарств можно быть уверенным. Многие заходили, просто чтобы поздороваться и переброситься с ним парой слов. Старый аптекарь любил людей, и все тридцать три года его работы в аптеке они платили ему тем же.