Вода была теплой, течение сильным, и Авила позволил потоку нести себя из канала в направлении океана, поскольку у него совершенно не было сил плыть против течения. Когда намокшая одежда начала тянуть его под воду, Авила сбросил ботинки и брюки, затем вылез из рубашки. Вскоре фонари шоссе № 1 исчезли из вида, поглощенные темнотой и плохой погодой. Он ничего не видел, кроме изредка сверкавших в небе молний. Почувствовав тяжелый толчок в задницу, Авила решил, что это нос большой белой акулы, и значит, смерть неизбежна.

Но оказалось, что это всего лишь лист фанеры. Авила вскарабкался на него, как покалеченная лягушка. «Какая ирония судьбы, — подумал он, — а что, если этот спасательный кусок фанеры сорвало с одной из крыш, которые я за взятки не осматривал? Возможно, такая шутка пришла в голову Чанги».

Всю ночь, дрейфуя по течению, Авила проклинал ураган, который принес ему столько несчастий: полоумный садист, Уитмарк и, конечно же, Кусака. На рассвете дождь прекратился, но солнце так и не выглянуло из-за облаков. Уже ближе к полудню Авила услышал шум двигателя. Он закричал, призывая на помощь, и увидел белую рыбацкую шхуну, которая медленно двигалась в пределах расстояния, на которое долетает крик. Авила помахал рукой. Шкипер и его клиенты, одетые в тропические наряды, помахали в ответ.

— Держись, амиго! — крикнул шкипер и резко увеличил ход шхуны.

Спустя двадцать минут прибыл катер береговой охраны и забрал Авилу на борт. Команда снабдила его сухой одеждой, напоила горячим кофе и угостила острым соусом домашнего приготовления. После того как Авила поел в полной тишине, поскольку чуткая команда не приставала с расспросами, его отвели на нижнюю палубу в небольшую каюту, где уже поджидал человек из Службы иммиграции и натурализации.

На ломаном испанском чиновник из Службы иммиграции спросил, как называется кубинский порт, из которого он отправился в плавание. Авила рассмеялся и объяснил, что он житель Майами.

— Тогда что вы здесь делали в одних трусах?

Авила рассказал, что за ним по дороге гнался грабитель, поэтому он был вынужден прыгнуть в воду с моста в Исламораде.

— Советую говорить правду, — решительным тоном предложил чиновник. — Вы явно беженец-нелегал. Так откуда вы… Гавана? Мариель?

Авила уже было собрался вступить в спор с чиновником, но тут его осенило, что нет быстрейшего пути упрятать все концы. Что его ждало в этой жизни, кроме разгневанной жены, покалеченной тещи, банкротства, мести Уитмарка и, возможно, обвинения в преступлении?

— А если я сознаюсь, что тогда? — поинтересовался Авила.