– Что будем делать? – задал вопрос всем присутствующим князь.

– Череп Тимура достанется сильнейшему, – сквозь зубы процедил Мартин.

Две противостоящие группы сразу ощетинились, как волки перед схваткой. Грузины выхватили ножи, эстонцы ловко облачились в противогазы, в их руках появились высокие баллончики с пульверизатором.

– Стойте! – крикнул Заколов. Он сидел на корточках с булыжником в руке, на каменном полу лежал перстень. – Любое ваше движение, и я расплющу кольцо! Тогда никому не удастся открыть тайник.

Давид Орбелиани, Мартин Кинк и Тамара Кушнир с тревогой следили за взметнувшейся над перстнем рукой Заколова. Первым пришел в себя князь.

– Что вы предлагаете? – спросил он.

– Сотрудничество.

– На каких условиях?

– Но прежде я хочу узнать, кто убил оператора Малика Касымова?

Собравшиеся напряженно молчали.

Заколов обратился к Орбелиани. В его голосе легко читались обвинительные ноты:

– Ваши люди подслушивали у Тамары под окном. Вы узнали, что утром мы собираемся посетить Касымова, и решили нас опередить!

– Я опередил вас, молодой человек, на месяц. Я дважды беседовал с уважаемым Маликом после своего увольнения. Мне незачем было приходить к нему ночью.

– Вы сказали, что две-три жертвы на пути к великой цели – это ничто!

– Я и сейчас готов это повторить! Но… я имел в виду вас.

Тихон повернулся к высокому эстонцу, пытаясь разглядеть сквозь круглые стекла противогаза хотя бы какие-нибудь эмоции.

– Господин Кинк, новая информация нужна была вам! Вы хотели лично убедиться, что все, что сказано в газете, правда! Вы хотели узнать путь к черепу, вы пытали оператора и убили его!

Эстонец снял противогаз и убрал его в сумку. Его лицо осталось столь же непроницаемым.

– А фотограф Роман Киреев? – воскликнул Заколов, бегая глазами от грузин к эстонцам. – Кто расправился с ним? Мы приехали к нему, чтобы увеличить фотографию. Но кто-то следил за нами, вошел следом и, видимо, хотел заполучить то же самое.

Все молчали. Заколов набрал воздуха, чтобы выпалить новые обвинения, но Мартин Кинк остановил его.