Дар услышал какой-то звук сзади и сверху и развернулся на стропах – посмотреть, что там такое. И сразу понял, что сколько бы ему ни осталось прожить – тридцать секунд или пятьдесят лет, – он никогда уже не забудет того, что увидел.

Сидни отпустила стропы и держала обеими руками свой девятимиллиметровый пистолет. Она широко расставила ноги, приняв правильную стойку для стрельбы – правда, в тысяче футов от твердой земли – и расстреливала вторую, запасную обойму «ЗИГ-зауэра», целясь в остекление кабины вертолета.

«Рейнджер» пролетел мимо Дарвина – совсем близко, так что Дар даже поджал ноги, чтобы их не обрубило лопастями вертолета. Тяжелая машина неслась к земле по спирали, все быстрее и быстрее.

Пистолет Сидни затих. Дар видел, как Сид выбросила пустую обойму, достала из кармашка на поясе последнюю запасную и вставила ее на место. Неуправляемый бело-оранжевый парашют вертел Сидни из стороны в сторону, но она упорно продолжала стрелять. Правда, она была уже слишком далеко от цели, чтобы выстрелы оказались удачными. Дарвин ничем не мог ей в этом помочь, поэтому взялся за стропы и подтянул правую связку на себя, отчего парашют заскользил вправо – Дарвин присмотрел там место для посадки, небольшую ровную долину.

Сидни кивнула, убрала оружие в кобуру и тоже принялась подтягивать стропы, стараясь повторить маневр Дарвина. Им обоим удалось, ценой некоторых усилий, направить парашюты к выбранному месту. Они еще спускались, когда «Рейнджер» врезался в землю в четырех сотнях футов под ними.

Пилот вертолета был настоящим мастером, но и его умения было недостаточно. Вертолет, который снижается при свободном вращении винтов, представляет собой огромный мертвый груз, почти не управляемый в полете. Но пилот все-таки как-то ухитрялся направлять машину. Он по спирали облетел высокие деревья и более-менее выровнял вертолет перед аварийной посадкой. Но ему пришлось сажать поврежденный «Рейнджер» на довольно крутой склон – не меньше тридцати градусов. Если бы Дарвину пришлось сажать туда планер, он бы следовал правилам аварийной посадки и попытался перед приземлением развернуть планер носом вверх по склону. Посадка в таких условиях снижала вероятность опрокидывания машины и давала последний шанс снизить скорость. Но массивному вертолету посадка на крутой склон не давала никаких преимуществ. И у пилота не было иного выбора, кроме как посадить вертолет носом в сторону спуска – тогда машина могла бы стать на полозья и проскользнуть вниз по склону, как сани в бобслее.

С высоты нескольких сотен футов долина казалась достаточно ровной и гладкой. Но Дарвин не обманывался этой кажущейся гладкостью. Он знал, что в долине наверняка полным-полно больших валунов и камней поменьше, разных ям и оврагов, плотных, как камень, кустарников и других препятствий. «Белл-Рейнджер» сильно ударился о землю. Он встал на полозья, но удар был слишком силен, и, проскользив немного, полозья зарылись в землю. Вертолет перевернулся через кабину. Лопасти главного винта взрыхлили землю, подняв на сотню футов в воздух целую тучу пыли.