Они вышли из зоны, прилегавшей к ангарам и аэропорту, обменялись какими-то репликами с диспетчером и взмыли вверх. Прежде чем закрыть глаза, Хэрод успел различить внизу реку и огромную тушу нефтяного танкера.

– Старуха здесь, в городе,– сказал Колбен.

– Мелани Фуллер? – переспросил Хэрод.

– А ты думаешь, я о ком? – ухмыльнулся Колбен.– Об Элен Хейес?

– Где она?

– Увидишь.

– Как вы ее нашли?

– Это наше дело.

– И что вы собираетесь делать?

– В свое время расскажем. Хэрод открыл глаза.

– Люблю я с тобой разговаривать, Чак. Все равно что беседовать с собственными подмышками.

Колбен прищурился и улыбнулся.

– Тони, малыш, лично я считаю, что ты кусок собачьего дерьма, но мистер Барент почему-то полагает, что ты мог бы вступить в наш клуб. Тебе представился счастливый случай, смотри, не проморгай его.

Хэрод рассмеялся и снова закрыл глаза.

Мария Чен смотрела в иллюминатор на вьющуюся ленту серой реки. Справа тянулись ряды двухквартирных домов, покрывавшие все пространство кирпично-коричневой сеткой, прошитой автострадами, слева же раскинулся казавшийся бесконечным парк с низкими холмами, которые топорщились обнаженными деревьями и кое-где были припорошены заплатками снега. Поднялось солнце, повиснув золотым прожектором между горизонтом и низкими облаками, и сотни окон домов на склонах холмов отразили его свет. Колбен положил руку на колено Марии.

– Мой пилот – вьетнамский ветеран,– доверительно сообщил он.– Он как вы.

– Я никогда не была во Вьетнаме,– тихо ответила она.

– Нет,– поправился Колбен, и его рука скользнула вверх по ее бедру. Хэрод, казалось, спал.– Я имел в виду, что он – нейтрал.

Мария Чен сжала колени и пресекла рукой дальнейшие поползновения. Три остальных агента наблюдали за происходящим, а тот, у которого был травмирован подбородок, даже слегка улыбался.

– Чак,– проронил Хэрод, не открывая глаз,– ты левша или правша?