Хассель на мгновение положил голову на колени Юлии. Ее руки коснулись его лица, поднимая его. Она тихо произнесла несколько слов – он не понимал их, – и по щекам у нее потекли слезы. Он встал и, взяв ее за руки, поднял с собой и поцеловал ее в щеку. Она прижалась к нему, и он обнял ее. Нежный запах ее кожи, мягкие волосы, ее дыхание на его шее переполняли его чувства. Крепко прижимая ее к себе, он чувствовал биение ее сердца.

Уже совсем стемнело, когда Хассель спустился в подвал, куда бросили хозяина таверны. Он сидел, съежившись, в углу, было заметно, что его били, хотя и не очень сильно. Один глаз заплыл, щека поцарапана – вероятно, его швырнули на пол. Пленник испуганно смотрел на Хасселя.

Офицер повернулся к солдату, следовавшему за ним, совсем молоденькому, наверное лет семнадцати. Он еще даже не начал бриться.

– Что произошло с этим человеком? – строго спросил он.

– Упал, г-господин к-капитан, – заикаясь, ответил солдат, – к-когда мы его привели. Случайность.

– Потрудитесь проследить, чтобы таких «случайностей» больше не повторялось. Понятно? Мы – солдаты германской армии, а не войска СС.

– Слушаюсь, г-господин к-капитан.

Хассель подумал, что ругать солдат ему, в общем-то, не за что. Этот человек еще очень легко отделался: он старался напоить солдат вином, чтобы, когда появятся их убийцы, они не смогли дать достойный отпор. Тем не менее избиений больше не будет.

Второй солдат остался в коридоре. Еще один мальчишка в плохо подогнанной форме, с винтовкой, которая была почти с него ростом. Хассель вспомнил, что его фамилия Шмидт. Он уже немного говорил по-гречески. Лучше, чем он сам. Похоже, у парня неплохие способности к языкам. Хассель приказал ему войти.

– Скажи этому человеку, что я хочу знать имена руководителей группы, спланировавшей нападение на гарнизон. – Он строго посмотрел на хозяина таверны, надеясь, что его взгляд добавит веса словам, которые тому переведут. – И еще, если он не назовет этих людей, у меня не останется другого выхода, кроме как передать его в СС. Скажи, что там его будут пытать. Постарайся объяснить доходчиво. В конце концов мы все равно добьемся его признания. Но в отместку многие люди будут расстреляны. Убедись, что до него дошло. Мужчины, женщины и дети.

Хассель подождал, пока его слова переведут. Греческий язык солдата был не идеален, поэтому перевод занял много времени. По возросшему страху в глазах пленника стало ясно, что смысл сказанного он понял.

– Теперь переведи, – продолжал Хассель, – что, если он назовет имена руководителей и скажет, где они прячутся, даю честное слово, что никаких ответных действий не последует. Объясни ему, что я понимаю, о каком нелегком решении идет речь, но лучше пусть будут расстреляны несколько человек, которые знали, на что шли, чем несколько сотен невинных. – Помолчав, Хассель добавил: – У него есть один час, чтобы принять решение.