Она чувствовала, что так произойдет и сейчас. Но тревоги за новорожденных змеенышей она не испытывала. Семья никогда не нападала на малышей. И потому, что еды не хватило бы даже на одного взрослого — и потому, что срабатывал еще один могучий инстинкт. Инстинкт продолжения рода.

Убийство взрослого всегда происходило одинаково. Несколько даймондбэков поднимали головы, медленно поворачивая их в сторону будущей жертвы — и почти одновременно наносили удар. Не было ни угрожающих телодвижений, ни танца, ни боя. Было просто — убийство. И, по прошествии какого-то времени — пища. Инстинкт или подобие коллективного разума — но происходило это всегда как по нотам. Атаковать будущую жертву готовы были сразу несколько змей. И никогда они не ошибались в выборе: драк не возникало. Цель была определена с самого начала.

Так же случилось и в этот раз. Огромного самца атаковали сразу пятеро даймондбэков, в том числе и один из совсем еще небольших. Самец дернулся, забил хвостом, попытался приподнять голову, но тут же по его телу прошла дрожь, и он застыл.

Мать не испытывала никаких чувств от того, что убитый гремучник когда-то тоже был одним из выношенных ею детенышей. Все происходило по единожды заведенному порядку: они рождались, выползали из норы, охотились, росли, возвращались в семейное логово — и кто-то из них приносился в жертву для того, чтобы Мать могла питаться и производить новое потомство.

Нападавшие снова улеглись — кто на землю, кто на тела своих сородичей. Еще немного, и они будут питаться — после того, как голод удовлетворит она, Мать. Но еды хватит на всех. Если бы не этот тревожный гул, доходивший с разных сторон, они, возможно, и задремали бы. Но долетавшие до норы звуки и вибрация почвы не позволяли расслабиться. Опасность была рядом, совсем близко.

Зинченко с Кремером отправились на обход домов. Которых получалось не так уж и много, подумал Сергей. На всем оцепленном ОМОНом и машинами МЧС треугольнике домов этих было… Он прикрыл глаза, считая в уме — Телешов знал каждое из зданий, включая и номера, размашисто намалеванные на их торцах. Пятнадцать домов в зоне эвакуации. Тринадцать хрущоб. Две девятиэтажки. Нет, одна. Пашинян ведь говорил, что дальняя — относительно новая — девятиэтажка подключена к совсем другому коллектору. Опасности для жильцов нет, но эвакуировать их, конечно, будут. Сейчас на этом треугольнике не нужно находиться никому — коллектор или не коллектор. Ладно. Пятнадцать минус один. Значит, под угрозой — четырнадцать.

— Не так уж и много, — сказал он. — Я думал, что будет гораздо больше.