Когда шли по алее, у дома послышался шум и хлопанье дверей.

Дойдя до старых конюшен, Ребекка, державшаяся за руку матери, оперлась на дверь и остановилась. Она совершенно выбилась из сил.

Эмма увидела полицейские машины, около которых суетились с десяток полицейских, к которым присоединился офицер, сопровождавший Гранье. Он сделал знак мужчине в белой рубашке заняться Ребеккой и ее матерью.

– Помогите ей, она беременна, – попросила Эмма, когда к ней подошел врач.

– А вы, мадам, в порядке?

– Почти.

Врач повел Ребекку к машине «скорой помощи», стоявшей около домика Терри. Эмма смотрела, как они уходят. Пьер стоял рядом с ней, он поднял очки и тер глаза.

Эмма повернулась к Пьеру и обняла его.

Она хотела говорить с ним, хотя нет – она не знала, что сказать, горло перехватило от нахлынувших чувств. Она молча уткнулась головой в его плечо.

Они долго стояли, прижавшись друг к другу. Затем Эмма подняла голову, они встретились глазами и поняли друг друга без слов.

Сейчас Пьер вернется в гостиную, позвонит Кларе, успокоит, скажет, что любит ее. А Эмма позвонит Брэду.

Брэд вылетит первым же самолетом, будет в Руасси завтра или послезавтра, отвезет ее в Сан-Франциско. Даже американцы говорят по-французски: се ля ви.

– Я, кажется, забыла поблагодарить тебя, – сказала она, чтобы прервать затянувшееся молчание. – Это ты предупредил полицию? Как тебе удалось?

Пьер улыбнулся:

– А ты не догадалась?

– Нет.

– Ты как Баретт: гениальна, но небезупречна… А когда большие гении делают маленькие ошибки, им это дорого обходится. Помнишь, вы с Бареттом ушли за Терри. Вы же вышли на несколько минут из гостиной.

– Да, и что?

– Ну догадайся…

– Ты же не мог ничего сделать, ты был связан!