Тут снова появился Таггард.

– А вот с этим я опоздал, – сказал он. – Надо было заменить котёл на кафельную печь. Она экономит дрова. Вы, кстати, знаете, что кафельную печь изобрёл Бенджамин Франклин? Один из отцов американской Декларации независимости? Кто-то недавно мне рассказывал. Занятная деталь.

Маркус наморщил лоб.

– Для чего вообще в деревне, рассчитанной на выживание, построили дом с мазутным отоплением?

– Хороший вопрос. По той же причине, которая привела нас к гибели: потому что нефть всегда была так бросово дешёвой.

– А что делать, когда кончится стиральный порошок?

Таггард прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Тут несколько женщин уже производят его из натурального сырья. Стирает он не добела, но чисто.

Маркус разглядывал прищепки. Они были ещё из пластика. И лучше не спрашивать, что будет, когда они сломаются.

– Тут много работы, чтобы просто обслужить себя, – продолжал Таггард. – Вам придётся тоже в ней участвовать, если вы хотите здесь остаться.

– Я не хочу здесь оставаться, – признался Маркус.

– Я вам верю. Но вам придётся.

Маркус повесил на верёвку последнюю вещь – свои пижамные штаны – и направился к машине. Ключ зажигания торчал в замке. Он открыл дверцу, повернул ключ зажигания и наблюдал за стрелкой уровня горючего.

Она не шелохнулась.

Грандиозно. Маркус вышел из машины, захлопнул дверцу, пошёл к заднему бамперу, встал на него ногами и снова спрыгнул, чтобы машина качнулась. Прислушался к шуму жидкости в баке: то был слабенький, смехотворный всплеск. Горючего не набиралось и чашки.

– Вы правы, – сдался Маркус. – Мне не остаётся ничего другого.

Таггард мягко улыбнулся. Его борода становилась всё гуще, отметил Маркус.

– К тому же снега слишком много. Вы бы не пробились.

Постепенно к Маркусу вернулась и его способность ориентироваться во времени. Сегодня было воскресенье, и когда опустились сумерки, Таггард предложил ему пойти с ним в церковь.