– Моя больше годится для Рима.
Он усадил их в помятый «фиат» и нырнул в поток машин, чувствуя себя как рыба в воде. Только по дороге признался, куда они едут.
– Я не знаю, кто такой Натан Лав. Он заплатил мне долларами, чтобы я назвал отель «Хайатт» тому, кто спросит его сегодня утром между восемью ровно и пятью минутами девятого.
– И кто его спросил?
– Красотка и горилла.
– Что?
– Ну, сначала явилась женщина, почти такая же красивая, как вы, только не то эскимоска, не то монголка.
Карла немедленно узнала Кейт Нутак.
– А через две минуты с тем же вопросом приперся какой-то здоровенный детина, ростом метра два, в дорогущем костюмчике и все такое прочее.
К этому описанию она не смогла приложить ни одно имя. Бармен остановился перед отелем «Хайатт» и повел их к регистрационной стойке, где никто и слыхом не слыхал ни о каком Натане Лаве. Рафаэль не оставлял усилий и набросал портрет агента. Лицо портье прояснилось.
– Кое-кто под это описание подходит. Он тут был сегодня утром, в баре, с другими клиентами. Я его запомнил, потому что он упал в обморок. Но в нашем отеле не проживает.
– А что с ним случилось?
– Не знаю. С ним была какая-то женщина, она и привела его в чувство. Потом они ушли.
– Вы знаете куда? – спросил Рафаэль.
– Нет.
Рафаэль направился к бармену «Хайатта». Коллеги быстро нашли общий язык и начали перебирать кассовые чеки. Леа захотела есть. Карла попросила ее потерпеть. Рафаэль вернулся, победно размахивая чеком об уплате по кредитной карточке:
– Тот выпендрежный детина, о котором я говорил, был тут сегодня утром вместе с тремя людьми. Романо, бармен, вспомнил того, который вырубился, и еще музыканта, который прилег на диване. Женщину Романо не помнит, но это понятно, он педик. Счет оплатил верзила, золотой карточкой. Его зовут Ланс Максвелл. Судя по костюму, должен остановиться в каком-нибудь палас-отеле. Романо договорится с портье, чтобы обзвонили самые шикарные гостиницы. Я ему объяснил, что дело важное.
Леа получила возможность проглотить панини и запить бутерброд «Спрайтом».
Через полчаса девушка, которую упросили навести справки в дорогих римских отелях, сделала им знак из-за стойки. Карла и Рафаэль сорвались с дивана, где еще несколько часов назад кемарил Брэд, и бросились к ней. Нашелся один Ланс Максвелл. В «Шератоне».