– Тот волосатый жлоб, что был в клубе вместе с Клио? Помните его?

Но приступ боли не дает ему ответить. Тито скрючивается и, злобно уставившись на дверь, рявкает:

– Где эта чертова медсестра? Сладкой водичкой она меня, что ли, колет.

– Лореаль, – наседаю я, – так он себя называет.

– А, он мальчик на побегушках, который умеет нажимать на кнопки в «Про Тулз». Должен наложить вокал Клио на гитару Джимми, как только у них в руках будет мастер-диск. Вот так.

Время от времени Тито мычит, как новорожденный телок, – говорить ему все труднее.

– Постарайтесь вспомнить, – не сдаюсь я. – Это очень важно.

– Знаете что? Все эти перестрелки хороши для молодых. А мне, блядь, уже полтинник!

– Благодарите за это бога. Стив Маккуин[111] умер в пятьдесят. – Опять я не сдержался.

– Так он курил. А я бросил, – бурчит Тито. – Так как там называется альбом вдовы? Она мне говорила, да я забыл.

– «Сердце на мели».

Он мрачно улыбается и поднимает мозолистый палец:

– Вот оно, chico. Это и есть песня Джимми. Та, которую она хочет заполучить. Которую она пела в церкви.

И вот тут все сходится.

Партия гитары, что я слушал ночью, неспроста показалась мне знакомой. Вдова Стомарти играла эту песню на панихиде и пела единственный куплет, который знала…

– «Сердце на мели». Она. Точно она. – Тито очень рад, что наконец вспомнил. – Однажды Джимми собирался дать мне послушать окончательную версию, но вместо этого мы отправились ловить омаров. Я помню, Джей, а может, Дэнни, в общем, один из них сказал мне, что песня очень даже ничего.

– Я бы ее вам напел, но вам и так уже паршиво. Клио сказала, что они с Джимми написали эту песню вдвоем.

– Забавно. Эта девица и рождественскую открытку подписать не сумеет.

Эту фразу я без промедления заношу в блокнот. Тито смотрит, как я пишу, в лице веселая покорность судьбе.