— Нет. Они владеют самыми разнообразными техниками.

Вмешался Волокин:

— А одна из этих техник, случайно, не основана на человеческом голосе?

— Одна из программ действительно связана со звуком, но больше нам ничего не известно. В какой-то момент мы считали, что Хартманн разработал нечто вроде голосового дешифратора. Устройство, позволяющее извлекать точные факты из криков и модуляций голоса. Но мы ошиблись. Исследования Хартманна связаны с другой областью речевого аппарата. С чем-то более опасным, как мне кажется. С чем-то, расположенным за пределами боли…

— Говоря о Хартманне, вы имеете в виду отца или сына?

— Сына, разумеется. Отец умер в Чили, после переезда Comunidad. Но его кончина никак не повлияла на развитие «Асунсьона». Дух Хартманна…

— …оставил последователей, — закончил Касдан. — Это мы уже проходили. Сколько сейчас лет его сыну?

— Думаю, лет пятьдесят. Но его возраст, как и то, кто он на самом деле, остается тайной. Бруно Хартманн усвоил урок. В юности он видел, как его отца травили, угрожали судебным разбирательством, обысками. И понял, что вождь, личность которого известна, становится ахиллесовой пятой своей общины. Он раз и навсегда решил эту проблему. Во Франции никто не может похвастаться, что видел его лицо. Даже если однажды какая-нибудь организация попытается бороться с «Асунсьоном», она не найдет лидера, чтобы предъявить ему обвинения.

Волокин настаивал:

— Как по-вашему, Хартманн скрывается в Косее или живет в другом месте?

— Не знаю. Никто не знает.

— Я был в «Асунсьоне», — продолжал Касдан. — Там я познакомился с врачом по фамилии Валь-Дувшани. Вам он знаком?

— Он один из идеологов Колонии.

— Это его настоящее имя?

— Трудно сказать…

— И сколько там таких, как он?

— Думаю, около дюжины.

— Именно они занимаются научными исследованиями?

— Структура группы не известна. Вероятно, существует Совет. Центральный комитет. Но эти люди всегда ссылаются на Хартманна.

— А что вас связывает с «Асунсьоном»? — спросил Волокин.