Мелфорд вышел из магазина. В одной руке он держал бутылку с водой, в другой – ключи.

– А Лем думает, что ты голубой, – сказала Дезире, как только он отворил дверь.

Мелфорд уселся за руль и обернулся ко мне; на лице его играла широченная улыбка:

– Очень многие так считают, Лемюэл. И меня это ничуть не беспокоит. Но я все-таки надеюсь, что ты ничего не имеешь против голубых?

– Нет! – выпалил я. – Я вообще говорил о другом. Я хочу знать, кто Дезире такая и почему она всюду ходит за нами.

– А какое отношение это имеет к моей сексуальной ориентации? – озадаченно спросил Мелфорд. – Что-то я не понимаю.

– Я тоже не понимаю! – взвизгнул я.

Мелфорд перевел взгляд на Дезире:

– Лем задал вполне справедливый вопрос: кто ты такая и почему ты всюду следуешь за нами?

– Я? – переспросила она. – Одни очень нехорошие люди попросили меня последить за тобой, Лем, и выяснить, не собираешься ли ты совершить какой-нибудь нежелательный поступок.

– И что же? – поинтересовался Мелфорд.

– Насколько я себе представляю – нет, не собирается. Но мне придется еще немного за ним последить, чтобы убедиться окончательно. Если только, – и она взглянула на Мелфорда, – кто-нибудь не отвлечет мое внимание.

Мы не спеша ездили взад-вперед по шоссе и слушали неторопливый рассказ Дезире. Оказалось, что, как я и подозревал, она работает на Б.Б. Ганна, который живет где-то неподалеку от Майами и использует продажу свинины и энциклопедий как прикрытие для наркоторговли.

Дезире избегала подробностей. Она ясно дала нам понять, что решила уйти от Б.Б., но поскольку все же не хочет предавать его, то должна каким-то образом искупить свою причастность к этому грязному бизнесу. К этому заключению она пришла благодаря отчасти «Книге перемен», а отчасти Мелфорду. По ее словам, она в последнее время усиленно искала чего-то: какой-то цели, какого-то смысла, – и наша беседа в китайском ресторане убедила ее в том, что борьба за хорошее обращение с животными, которую ведет Мелфорд, может оказаться именно тем, что ей нужно. Интересно, усилилось бы ее убеждение или, наоборот, испарилось, если бы она узнала, что эта борьба подразумевает убийство людей?

– Так чем же занимаются борцы за права животных? – спросила она. – Взрывают скотобойни или что-то в этом роде?

Мелфорд покачал головой:

– Как правило нет. Главная сила нашего движения сосредоточена в свободном сообществе активистов, известном под названием «Фронт освобождения животных». Эффективность этого сообщества обусловлена тем, что, для того чтобы войти в него, достаточно просто исповедовать его ценности и предпринимать соответствующие акции, приписывая их ФОЖ. Никаких исправительно-трудовых лагерей, никакой идеологической проработки, никакой присяги. Самые простые акции – погромы предприятий фаст-фуда, охотничьих магазинов или других заведений, по вине которых хотя бы одна крошечная обезьянка может быть брошена в общую мясорубку – в огромную машину, где издевательства над животными поставлены на конвейер. Но есть и более сложные акции, например спасение лабораторных животных. Некоторые врываются на фермы и в научные учреждения, делают фотографии, показывающие, насколько жестоко там обращаются с животными, а затем устраивают так, что они становятся достоянием публики.