Мы прождали почти до девяти, когда наконец стало достаточно темно. Мелфорд улыбнулся мне.

– Не волнуйся, – сказал он. – Мы привезем тебя на место вовремя, так что работу ты из-за этого не потеряешь.

Мы сидели в засаде, слушая стрекот цикад, кваканье лягушек и пение ночных птиц. Слабо освещенные окна медицинской компании Олдгема постепенно гасли, один этаж за другим.

– Они тут совершенно отстали от времени, – объяснил Мелфорд. – На севере ни за что не оставили бы лабораторию без должной защиты. Но во Флориде пока мало кто слышал о защитниках прав животных, так что эти сволочи чувствуют себя в полной безопасности.

Он огляделся по сторонам:

– Ну ладно, надевайте костюмы.

Дезире принялась было расстегивать джинсы, но Мелфорд только покачал головой:

– Не надо раздеваться, дорогая. Надевай прямо сверху. Нам, конечно, нужно незаметно проникнуть внутрь, но, оказавшись там, мы должны выглядеть как нормальные люди. – Он скользнул взглядом по ее топу. – Думаю, верхнюю часть костюма тебе лучше не снимать.

Как только мы натянули на себя черные костюмы и надели маски, Мелфорд махнул рукой, и мы, низко опустив головы, кинулись через луг.

Я почти сразу же взмок, но одновременно почувствовал прилив адреналина. На мгновение я вдруг осознал, что понимаю, почему Мелфорд живет именно так. Я почувствовал вкус к запретному, к нарушению границ, к отрицанию светских приличий, к отказу от спокойной и размеренной жизни. К тому же мы не были грабителями, и нами двигали не низменные побуждения: мы бросили миру вызов ради благородного дела, ради высшей цели. И в тот момент мне было наплевать, что это не мое дело и не моя борьба, что я не верю в высшие цели, – я просто чувствовал, что живу.

Мелфорд провел нас через едва освещенный двор здания, вокруг крыла и вверх по бетонным ступеням, к металлической двери. Он достал из сумки отмычку, ту самую, которой пользовался в фургоне у Карен, и через пару минут дверь со щелчком отворилась. Мы проскользнули внутрь.

Там оказалось темно хоть глаз выколи: ни окон, ни ламп. Мелфорд достал фонарик и велел нам снять маски и спортивные костюмы. Только Дезире осталась в свитере.

– Охрана небольшая, – прошептал он, – всего несколько человек, и камер почти нет. Если охранники вдруг появятся – молчите, я сам с ними поговорю.

Мы запихнули костюмы в сумку Мелфорда, он взвалил ее на плечо, и мы двинулись дальше. Вскоре мы оказались в какой-то кладовой. В комнате висели металлические полки, уставленные коробками, большинство из которых было помечено надписью «Медикаменты». Кое-где стояли стеклянные сосуды с жидкостями жутковатых цветов, пакеты с собачьим, кошачьим, кроличьим, крысиным и обезьяньим кормами. Каждый из видов корма распространял свой особенный запах, но откуда-то издалека доносились и другие – пахло химией и антисептиками.