– Алан, Алан… не торопись, а? – сказала она все тем же ласковым тоном старшей сестры, делающей внушение младшему, на которого все труднее найти управу. – Я в этой драме тоже играла, или забыл? Мне тоже с лихвой досталось. Она, хотели мы того или нет, отразилась на всех нас. Я не стану рассказывать тебе историй, а просто дам совет как старый друг, каким остаюсь до сих пор. Поверь, за все, что сделала, она расплатилась сполна, и мне кажется, настало время успокоиться как ей, так и тебе.

Надо бы сказать: «Принял к сведению. Всего хорошего». Но Алан попал в жестокие тиски своих чувств. Те самые тиски, что наносят увечья, для которых протезов еще не придумали.

И потому он решил хоть немного продлить иллюзию:

– И что мне делать, по-твоему?

– Если ты не разлюбил Суон, дай ей еще один шанс. И себе тоже.

Он молчал, охотно предоставив ей право заканчивать разговор.

– Я понимаю, человек в твоем положении боится принять сострадание за любовь. Но не совершай противоположной ошибки. Не принимай любовь за сострадание.

– Я подумаю. Так или иначе, спасибо, Эйприл. Доброй ночи.

Не дав ей сказать больше ни слова, он нажал кнопку отбоя.

И тут же раскаялся в своей резкости. Теперь она подумает, что он струсил. Но, оборвав разговор, Алан мысленно продолжал копаться в его деталях.

Когда-то он был готов в любой момент рискнуть жизнью ради Суон и Джима. Потом все рухнуло, и он рискнул ею ради совсем незнакомых ребят. И те остались ему благодарны, в отличие от так называемых друзей.

Его сегодняшние мысли – точная копия тогдашних. Он себе не раз говорил, что прошлое – это прошлое, его можно разбирать на части и снова собирать, переставляя детальки с места на место. Настоящее все равно внесет исправления, да еще и посмеется над тобой.

Еще он говорил себе, что в его положении мечтать о Суон – верный способ причинить себе зло. Но сейчас это даже хорошо. С горькой иронией Алан подумал, что раз в жизни воспользуется привилегией причинить зло самому себе.

Он поднялся и доковылял до кровати. Надо вызвать Джонаса, чтобы помог ему улечься. Но только сел с телефоном в руке, как аппарат зазвонил снова.

Ширли он уже отпустил, а у отца совещание, и трубку он брать не будет. Ну и я не буду, подумал он. Потом вздохнул и ответил на звонок:

– Алан Уэллс.

– Алан, это Джим.

Он невольно глянул на часы. Без малого полночь.

– Привет. Что это ты на ночь глядя…

Джим звенящим голосом перебил его: