– Похоже, Мичум добился, чтобы было по-его.

Микки – темный приближающийся силуэт – держит два пластиковых стаканчика. Плечи кажутся необычно широкими под югославским пальто из верблюжьей шерсти. На руках перчатки из натуральной кожи, стальные набойки туфель стучат по бетону. Уши ярко-красные.

– Для наружной работы тоже надо одеваться хорошо, – всегда говорит он. – Нет закона, по которому ты обязан выглядеть, как черт знает что.

По крайней мере днем они вздремнули прямо в кабинете. Воорт берет кофе.

– А если по-его сработает, он спасет массу людей, – замечает Микки.

– В свое время он многого достиг.

Воорт снимает пластиковую крышечку, когда Микки мрачно добавляет:

– Но Фрэнки может выбрать сотни других мишеней.

«Фрэнки», – думает Воорт.

Микки дал Грину прозвище, как эстрадному певцу или гангстеру. Кличку, которая делает его обыкновенным, помехой, подонком. Не угрозой.

Фрэнки Авалон. Фрэнки Грин.

Одиннадцать семнадцать.

И снова зуд в спине. Но вокруг никого.

Микки говорит:

– Во всяком случае, Шеска, наверное, уже в Коста-Рике и называет себя Джо Смит.

– Он еще в городе.

– Здесь ему нечего ловить.

Воорт качает головой.

– Ты бы слышал его, Микки. «Вы никогда не забудете, – сказал он. – Вас всю жизнь будут мучить кошмары». Он выполняет миссию. Не думаю, что он может остановиться.

– Кон, на него охотятся даже свои.