— Ох… надо было сказать мне.

— Я забыла. Не беспокойся об этом.

У меня появилось такое ощущение, что Кейт Мэйфилд взяла под контроль мою жизнь. Понимаете, что я имею в виду? Минус пять баллов.

Кейт направилась к двери, я последовал за ней.

— На Второй авеню есть чудное французское кафе, — сказала Кейт.

— Отлично, поехали туда.

— Поехали. Я угощаю.

Мы взяли свои «дипломаты» и вышли из квартиры, совсем как обычные служащие, отправляющиеся на работу. Исключение составляло только то, что мы оба были вооружены «глоками» 40-го калибра. На Кейт были черные брюки, белая блузка и бордовый блейзер. А я был одет точно так, как и вчера.

Мы спустились на лифте в вестибюль и вышли на улицу. В дверях дежурил тот же швейцар, что и вчера вечером.

— Поймать вам такси, мисс Мэйфилд? — предложил он.

— Нет, спасибо, Герберт, мы прогуляемся.

Герберт бросил на меня такой взгляд, словно намекал, что это он, а не я, должен был бы ночевать в квартире Кейт Мэйфилд.

День выдался хороший, небо чистое. Немного прохладно, но сухо. Мы прошли по Восемьдесят шестой улице до Второй авеню, повернули на юг в направлении моего дома, хотя шли вовсе не ко мне домой. Улицы уже заполнились машинами, а тротуары пешеходами. В порыве приподнятого настроения я воскликнул:

— Люблю Нью-Йорк!

— А я ненавижу Нью-Йорк, — ответила Кейт. Однако до нее тут же дошло, что подобное заявление может создать проблемы для наших отношений в будущем, и она исправилась: — Но я смогу полюбить его.

— Нет, не сможешь. Никто не сможет. Однако ты сможешь привыкнуть к нему.

Кейт посмотрела на меня, но ничего не сказала. Мы зашли в уютное кафе, где нас тепло встретила хозяйка-француженка. Похоже, они с Кейт были давно знакомы — перебросились несколькими словами на французском.

Мы уселись за крохотный столик, размером, наверное, с мои запонки. В кафе пахло свежим хлебом, от чего у меня заурчало в животе.

— Тебе здесь нравится? — спросила Кейт.

— Нет.