— Грумер, отпирай эту гребаную дверь! — заорал Маккой.

Дверь открылась.

Грумер был все еще одет в рубашку с длинными рукавами и брюки, в которых он был за ужином.

— Что-то случилось, герр Маккой? Опять на шахте?

Маккой ввалился в комнату, отпихнув Грумера. Пол и Рейчел прошли за ним. Две прикроватные лампы светили мягким светом. Грумер, очевидно, читал. Английское издание Полка «Голландское влияние на германскую живопись времен Ренессанса» лежало раскрытое на постели. Маккой схватил Грумера за рубашку и с силой саданул его о стену, так что загремели картины в рамах.

— В данный момент, Грумер, я полупьяный красношеий мужик из Северной Каролины. Ты, наверное, не знаешь, что это значит, но я скажу тебе: ничего хорошего. Я не в настроении, Грумер. Совсем не в настроении, черт возьми. Катлер рассказал мне, что ты стер буквы на песке. Где фотографии?

— Я не знаю, о чем он говорит.

Маккой ослабил свою хватку и ударил Грумера кулаком в живот. Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух. Маккой поднял его.

— Давай попробуем еще раз. Где фотографии?

Грумер старался вдохнуть, кашляя желчью, но ему удалось показать на кровать. Рейчел схватила книгу. Внутри была пачка фотографий, изображающих скелет и буквы.

Маккой толкнул Грумера на ковер и стал рассматривать фотографии.

— Я хочу знать почему, Грумер? За каким чертом?

Пол размышлял, не стоит ли ему предупредить Маккоя о возможном обвинении в насилии, но решил, что Грумер сам скажет. Кроме того, Маккой, скорее всего, не послушал бы.

— Деньги, герр Маккой, — ответил Грумер.

— Пятидесяти тысяч долларов, которые я заплатил, было недостаточно?

Грумер не ответил.

— Если не хочешь кашлять кровью, лучше тебе рассказать мне все по-хорошему.

Грумер, казалось, понял.

— Около месяца назад ко мне обратился человек…

— Имя?