— Вы понимаете, что это она, возможно, убила Макарова и отца Рейчел?

— И ты не сказал мне ни слова? — возмутился Маккой. — Проклятый немец, мне надо было забить тебя до смерти. Ты понимаешь, в каком дерьме я оказался с этой пустой площадкой? А теперь это…

Великан потер глаза, стараясь успокоиться:

— Когда следующий контакт, Грумер?

— Она дала понять, что позвонит мне.

— Я хочу знать в ту же секунду, когда эта сучка позвонит. С меня достаточно. Я ясно выражаюсь?

— Абсолютно, — сказал Грумер.

Маккой встал и направился к двери.

— Для тебя же лучше, Грумер. Дай мне знать в ту же секунду, когда она с тобой свяжется.

— Конечно. Как скажете.

Телефон звонил, когда Пол открыл дверь в их номер. Это был Панник. Он вкратце рассказал Паннику о том, что случилось, в том числе и о том, что женщина и Кнолль были поблизости, по крайней мере несколько часов назад.

— Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь из местной полиции взял показания у вас всех завтра с утром.

— Вы думаете, что эти двое все еще здесь?

— Если то, что говорит Альфред Грумер, — правда, я бы сказал, что да. Спите спокойно, герр Катлер, увидимся завтра утром.

Пол повесил трубку и сел на кровать.

— Что ты думаешь обо всем этом? — спросила Рейчел, сидя позади него.

— Ты судья. Тебе Грумер кажется заслуживающим доверия?

— Мне нет. Но Маккой, по-видимому, купился на то, что он сказал.

— Насчет этого не знаю. У меня такое чувство, что Маккой тоже о чем-то умалчивает. Могу поручиться, что он чего-то недоговаривает. Но мы не можем беспокоиться об этом сейчас. Меня заботят Кнолль и эта женщина. Они крутятся здесь, и мне это не нравится.