Но не утешили.

– Подделка, – сказал Брендан Ларуш.

Мы сидели в его офисе на улице Ювелиров, и он разгребал кучу камней и цепочек, которую я вывалил ему на стол.

– Подделка, подделка, подделка.

– О чем ты говоришь?

– А как ты думаешь, о чем я говорю, Виктор? Это все подделки, и притом не второсортные. Ты их рассматривал как следует?

– Я не силен в этом деле, поэтому не знаю, как их нужно рассматривать.

– Цепочки слишком тяжелые для золота. Скорее всего это свинец с гальваническим медным покрытием. Вместо бриллиантов – стекло. Нет ни искрения, ни глубины. Мне даже не нужна лупа, чтобы это определить. Кроме того, посмотри на цвет рубинов и сапфиров. При современных технологиях можно создавать такие цвета, что только опытный ювелир сможет отличить природный камень от искусственного, но здесь даже не нужен специалист. Подделка, подделка и еще раз подделка.

– Сколько они стоят?

– Такие безделушки продаются на вес.

– Вот это да.

– Ты разочарован?

– Мягко сказано.

– Откуда ты взял эти побрякушки?

– У одной хищной гречанки.

– Может, познакомишь? Люблю иметь дело с крутыми бабами.

– Брендан, даже при твоей крутизне эта женщина тебе не по зубам.

Вернувшись на Двадцать вторую улицу, в неряшливый маленький кабинет, я подвел итог своим приключениям, начиная с того момента, как напился до беспамятства в кабачке «У Чосера». Гонорар за дело Чарли Грека в пересчете на наличные оказался равен стоимости хорошего обеда в ресторане. Партнерство с Бет развалилось. Платить за аренду офиса и ксерокса, за воду и электричество, за услуги секретаря и за право пребывать в коллегии адвокатов нечем. «Похоже, – подумал я, глядя в лицо мрачному будущему, – придется закрыть фирму».

И тут раздался стук в дверь.

В кабинет вошел высокий печальный мужчина в черном костюме и черной шляпе с узкими полями.