Я развеселился, представив себе струхнувших иракцев, но сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться вслух. Мне было так отрадно снова слышать голос Динджера. Казалось, все мои беды отступили на второй план.

— Старший сержант взял компас, и тут выяснилось, что болван понятия не имеет, как с ним обращаться, — продолжал Динджер. — Конечно, он понимал, что это компас, но не знал, как им пользоваться.

Однако ему не хотелось терять лицо перед рядовыми, поэтому он сделал вид, будто все знает. Меня это очень позабавило. Придурок перевернул компас вверх ногами, пытаясь его открыть, а я сидел, опустив голову, и изо всех сил старался не рассмеяться. Иракцы растаскивали по карманам всякие мелочи вроде батареек. Больше всего они боялись наткнуться на взрывчатку. Похоже, они были уверены, что каждый предмет может рвануть у них в руках.

Затем мы снова стали серьезными и обсудили шансы того, что Стэн и Винс остались в живых. На мой взгляд, Стэн уже должен был умереть. Он на ладан дышал еще в первую ночь нашего бегства, и я не мог представить себе, как его состояние могло внезапно резко улучшиться.

— Ублюдок! — проворчал я. — Я отдал ему свою шапку.

Меня искренне расстроило то, что моя шапка осталась у Стэна: его нет в живых, и она ему все равно уже больше не нужна.

— Этому ублюдку вечно доставалось все самое лучшее, — согласился Динджер. — Готов поспорить, он уже успел стянуть у Всевышнего теплую куртку.

Относительно Винса и Криса мы ничего определенного сказать не могли. Исходя из предположения, что всех захваченных в плен свели вместе, мы сделали вывод, что они, как и Боб, или все еще на свободе, или убиты.

У нас не было ответа только на один вопрос: почему иракцы свели нас с Динджером вместе? Что это означает? То, что они поверили в наш рассказ? Или они рассчитывают, что мы начнем болтать, а они подслушают наши разговоры? В конце концов мы пришли к тому заключению, что бесполезно тратить время и силы, ломая над этим голову; надо просто воспользоваться тем, что мы снова вместе.

Мы разом вздрогнули, услышав грохот дверного засова в дальнем конце коридора. По выложенному плитками полу зазвучали гулкие шаги, сквозь щель под дверью в камеру проник свет керосиновых ламп. По двери заколотили тяжелые ботинки, открывая ее. «Проклятие, — подумал я, — неужели нас собираются снова разлучить!»

В камеру вошли двое охранников. Первый преподнес нам кувшин с водой. Второй держал две миски, от которых шел пар.

Одеяло, вода, кормежка — господи, да это же настоящая пятизвездочная гостиница! Все это было очень приятно — обходительный сервис прямо в номер. У меня даже мелькнула мысль побеспокоить охранников просьбой принести свежий номер «Файненшл таймс».