Поднялся холодный, словно прилетевший из Арктики, ветер. Он свистел в полах шатра и швырял в лицо ледяные брызги от волн, которые высоко поднимали плот и бросали его вниз, пока Джорджия молила: «Господи, пусть не будет шторма. В шторм меня не найдут. И Дэниела тоже».

Прошло совсем немного времени, прежде чем усилился ветер и волны стали вздыматься выше гор. Плот заливало водой, и Джорджия вскрикивала, стараясь сжаться в комочек. Постепенно волны и ветер становились все более угрожающими, то поднимая плот на головокружительную высоту, то швыряя его вниз.

Вдруг Джорджии послышался приближающийся глухой рокот. У нее зуб на зуб не попадал от страха, потому что приближался центр шторма, рокот становился громче, волны — выше.

Слава богу, что есть парашют. Он станет стабилизатором, и плот не опрокинется, если… Даже не думай…

Плот гнулся, поднимался вокруг нее, как пластилиновый, и Джорджия, слишком напуганная, чтобы что-нибудь предпринять, сидела неподвижно и молилась в надежде, что шторм скоро закончится. Еще одна волна — и на плот обрушились галлоны воды. Джорджия схватила ведерко для рыбы и принялась вычерпывать воду. Океан не желал оставлять плот в покое, швырял его и заливал водой, ветер безостановочно выл и свистел, врываясь в шатер.

Всю ночь Джорджия вычерпывала воду и, обессиленная, отдыхала, опять вычерпывала и отдыхала, отчаянно сражаясь с запахом талька, от которого ее нещадно мутило. Шторм не сдавался, он яростно атаковал плот, поднимал его вместе с Джорджией на пугающую высоту и тотчас сбрасывал вниз, чтобы, не давая передышки, загнать на следующую волну

Внутри шатра было черным-черно, потом немного посветлело, и тогда Джорджия поняла, что ночь осталась позади. Наступила суббота. Выглядывая наружу, Джорджия видела гигантские волны и черные тучи, плывущие по темному небу.

Внутри шатра было страшно холодно и промозгло, а вокруг него, сколько хватало глаз, бушевал океан. В конце концов Джорджия заснула, словно канула во тьму, а пришла в себя, когда большая волна тряхнула шатер, чуть не перевернув его. День был длинным, как год, и прошло много времени, прежде чем шторм начал стихать и волны походили уже не на горы, а на холмы, а потом и вовсе на пригорки.

Джорджия понятия не имела, куда отнес ее ветер, но думать об этом не стала, потому что у нее не было выбора, ей ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Парашют помогал удерживать плот, но Джорджия была уверена, что ее отнесло на много миль от того места, где затонула яхта.

Во рту у нее пересохло, и она решила открыть банку с водой, чтобы сделать хотя бы пару глотков, предварительно прополоскав рот. Она привалилась к надувной трубе и задумалась о взрыве на «Сонтао», о последних криках Дэниела, когда волны уже заливали верхнюю палубу. Одиночество было мучительным. Где теперь Дэниел? Поймал ли он жилет, который она бросила ему? Джорджии хотелось думать, что он надел жилет и что на нем тоже был парашют, который он открыл, прежде чем начался шторм. Хорошо бы он был уже на берегу, в теплой постели, с чашкой горячего крепкого кофе.