Она посмотрела на него, чувствуя, что это не похвальба, а простая констатация факта. Да и слово «дорогая», вроде бы неуместное, прозвучало в его устах естественно, как вздох.
— Чем же вы таким занимаетесь, что бываете повсюду? — спросила Финн.
— Я фотограф, — ответил он.
Неожиданно самолет сильно качнуло. Финн затаила дыхание. Беседа прервалась, поскольку был подан звуковой сигнал, зажглось табло и стюардесса напомнила о необходимости пристегнуть ремни безопасности.
Самолет пошел на посадку.
ГЛАВА 2
ГЛАВА 2
Финн вымело из самолета вместе с пятью сотнями остальных пассажиров, в большинстве своем египтян, прилетевших, чтобы провести отпуск дома, со своими семьями. Она прошла сквозь смеющуюся, болтающую толпу, нашла в конце концов свой багаж, а потом почти час провела в очереди у таможенной стойки. У терминала было не протолкнуться от встречающих, но в конечном счете ей удалось преодолеть путь к выходу из здания со стеклянным фасадом без потерь и травм, если не считать нескольких быстрых анонимных щипков да неуклюжей попытки, предпринятой кем-то в толчее при выходе из таможенной зоны, расстегнуть молнию висевшей на ее бедре сумки и стянуть кошелек. Правда, за время, прошедшее между визитом в таможню и выходом из здания, помянутый кошелек полегчал примерно на сотню американских долларов, перекочевавших в порядке «благодарности» в карманы примерно полудюжины сотрудников аэропорта.
Стоило Финн покинуть помещение, как на нее обрушилась страшная жара. И запах. Под ногами особой грязи вроде бы не было, лишь воздух на расстоянии казался подернутым металлической хмарью, но вонь стояла такая, что ей поневоле вспомнились слова Хилтса. Вот уж точно, — нужник. Финн чуть было не рассмеялась: век живи, век учись — и попадешь в нужник.
Она огляделась по сторонам. Повсюду были люди. Тысячи людей. Десятки тысяч, причем вроде бы все они знали, куда направляются. Если около половины мужчин носили европейское платье, то прочие красовались в ошеломлявших разнообразием длинных струящихся балахонах, которые именовались, кажется, «джелабия». Некоторые щеголяли в тюрбанах, другие в вышитых тюбетейках, называвшихся, как она знала, «тагия», или в «кафия» — головных платках в стиле Лоуренса Аравийского, с плетеными шелковыми шнурами. У всех женщин, носивших юбки или более традиционные одеяния, были покрыты (по меньшей мере повязаны шарфами) головы, а у многих и лица. Ее собственные, медного цвета волосы, собранные сзади в конский хвост и едва прикрытые видавшей виды бейсболкой с логотипом команды «Торонто Блю Джейс», притягивали мужские взгляды, и ничего хорошего в этом не было.