Запах кофе на мгновение отвлек его, возникло желание сесть. И сразу напомнила о себе резкая боль в плече. Ксандр бессильно откинулся на постель. С большим усилием он поднес руку к шее у затылка и стал ощупывать. Шишка приличная, кожа все еще очень чувствительна к прикосновениям пальцев. Впрочем, больше удивила небольшая повязка на руке чуть выше кисти: квадратик марли удерживался тоненькой ленточкой пластыря. Он оставил в покое затылок и выпрямил руку. Кожа вокруг повязки была жутко обесцвечена, вены змеились по черно-синему вздутию плоти. Он дотянулся и осторожно коснулся пальцами краев раны. Она тоже оказалась поразительно нежной.

Быстрым движением он сорвал липучку и уставился на небольшое отверстие на руке, красную точку, куда входила игла. Игла? Крохотное напоминание вернуло его память к разумной части сознания: комната, кровать, его голос, но вроде и не его, слепящий свет…

Его накачали наркотиками. Затуманили разум и лишили воли к сопротивлению.

Но зачем? Чего они этим добились? Ксандр мучительно искал ответ. Дискета у них. Документ, который он свел воедино, у них. И расписание. В том, что их нашли, сомнений никаких. Именно это они искали все время. Так чего же им еще нужно?

Звук шагов снаружи перебил мысли. Ксандр убрал руки под одеяло и стал ждать. Через несколько секунд дверь распахнулась, показались клок волос и пронзительные карие глаза. Увидев, что Ксандр проснулся, глаза пропали, дверь снова закрылась. Ксандр ожидал услышать, как звякнет ключ в замке или лязгнет засов, однако — ничего. Только звук удаляющихся шагов. Перевел взгляд на окно: на нем тоже никаких решеток, даже щеколды нет, чтобы преградить ему путь и помешать спрыгнуть на землю. И только тут он заметил, что его одежда аккуратно сложенной стопкой лежит на кресле, а ботинки стоят возле бюро. Все в пределах досягаемости. Что бы он ни рассказал, им явно не требовалось делать его узником.

Не желая больше ждать, Ксандр поднялся, спустил ноги на деревянный пол; плечо ныло ничуть не меньше, чем несколько минут назад. Шелковые пижамные брюки болтались, пока он ковылял к окну, легкий ветерок пробежался по груди, когда он приблизился к занавескам. Свет, бивший снаружи, заставил прикрыть ладонью глаза. Но даже так приятно было почувствовать солнце. Облегчение. Ксандр простоял у окна несколько минут, глаза скоро привыкли к свету, ветерок приятно освежал кожу. Дверь открылась, и он обернулся.

В дверях, одетый в бежевый кардиган и вельветовые брюки, укрывавшие тщедушное тело, стоял Герман Ландсдорф. В одной руке он держал рукопись Ксандра, а в другой сжимал кружку, от которой по всей комнате распространялся запах кофе.