— Я же сказал, что вернусь.
— Выбора мне не дано, да?
— По правде говоря — да.
— Я так не считаю. Полагаю, тебе известно, что ходит слух, будто ты подумываешь спрыгнуть с корабля, податься в политику. Йонас, скажи мне, что это вранье. Скажи мне, что не это я увижу на пленке сегодня вечером.
На этот раз паузу сделал он.
— Брось, Эми, да разве я рискну стоящим делом?
Тиг повесил трубку, когда машина уже подъезжала к аэродрому.
* * *
— Отличная работа. Замечательно, принимая во внимание, в каких условиях вы ее писали. — Ландсдорф присел на постель, прижимая к себе документ. — Есть кое-где несколько дыр, но теория основательная. — Раздался стук в дверь. — Войдите.
Появилась женщина со стаканом темно-пурпурной жидкости в руке. Протянула стакан Ксандру.
— Выпейте, — посоветовал Ландсдорф. — Меня уверяют, что это снимет у вас тяжесть в желудке, избавит от тошноты. В основе свекла, пара морковок, немного репы. Ничего загадочного. — Ксандр взял стакан и пригубил снадобье. К тому времени, как он опорожнил стакан, женщина уже ушла. — Вчерашний вечер был, без сомнения… неприятным, — продолжал Ландсдорф. — Примите мои извинения.
— Почему? — просипел Ксандр.
— Нам надо было убедиться, что эта информация…
— Не то, — перебил Ксандр, глядя на старца. — Почему вы?
Ландсдорф посмотрел на Ксандра, потом заговорил:
— Потому, что я понимал, что способен дать манускрипт. Потому, что я смог претворить это в жизнь.
— Понимаю.
— В самом деле? — Старый профессор помолчал, потом продолжил: — Вы осознаете ту ответственность, то бремя, которое ложится на ваши плечи после этого открытия? Давным-давно я видел то, что лежало за гранью теории, за границами слов. Я видел действительность порядка, постоянства, конца посредственности. В таких случаях выбора нет.
— Действительно. — Ксандр кивнул, больше отвечая своим мыслям, чем старцу. — Какой вы, оказывается, смелый. — Поставив пустой стакан на бюро, добавил: — По крайней мере, теперь понятно, почему мне удалось остаться в живых.
— То была досадная неполадка со связью, ничего больше.