Ирма указала на конверт:

— Я не смогла прочесть, что он написал.

— Вы пробовали?

Она кивнула.

— Я открывала конверт. Мне было интересно. Но только после смерти Климента. Написано на иностранном языке.

— На итальянском.

— Расскажите мне, что там.

Мишнер стал переводить, и она увлеченно слушала. Но пришлось сказать, что из оставшихся в живых только Альберто Валендреа знает, какое значение имеет документ, лежащий в конверте.

— Я знаю, что Якоба что-то беспокоило. В последние месяцы его письма были мрачными, даже циничными. Это непохоже на него. И он ничего не объяснял мне.

— Я тоже его спрашивал, но он не говорил ни слова.

— Он умел хранить секреты.

Мишнер услышал, как хлопнула входная дверь. Послышались звуки шагов по дощатому полу. Ресторан находился в дальнем конце зала, за маленьким вестибюлем и лестницей, ведущей наверх. Наверно, вернулась Катерина.

— Чем могу служить? — спросила Ирма.

Мишнер отвернулся от окна, за которым открывался вид на реку, и увидел перед собой Паоло Амбрози. На итальянце были широкие черные джинсы и темная наглухо застегнутая рубашка. Серое пальто доходило ему до колен, вокруг шеи повязан бордовый шарф.

Мишнер поднялся.

— Где Катерина?

Амбрози не ответил. Лишь смотрел на него, засунув руки в карманы пальто.

Мишнеру не понравился самодовольный вид Амбрози. Он бросился было к нему, но тот спокойно достал из кармана пистолет. Мишнер замер.

— Кто это? — спросила Ирма.

— Наша неприятность.