Журналистка прочистила нос и заговорила.

— Вряд ли у меня получится, — начала она. — Все было как раз совсем не смешно. — И тут смех снова вырвался из ее груди, да так, что ей пришлось опять прикладывать платок к губам. — Простите, что я так надоедаю вам своим присутствием. Просто я подумала, что если сейчас поеду домой на машине, то обязательно попаду в какую-нибудь аварию. По-моему, такое состояние вызывает повышенный уровень адреналина в крови.

У сестры Бриджит на этот счет было свое мнение. Она считала, что у Роз наступил запоздалый шок, когда мозг пытается каким-то образом помочь травмированному телу.

— Я очень рада, что вы решили приехать ко мне. Расскажите, какие сдвиги произошли на фронте Олив. Мы сегодня виделись с ней, но она была, как всегда, молчалива.

Роз, благодарная монахине, что ей позволили отвлечься от проблем с «Браконьером», с радостью переключилась на другую тему.

— У нее и в самом деле был любовник. Я нашла гостиницу, где эта парочка проводила выходные. — Она посмотрела на стакан с бренди. — Гостиница называется «Бельведер» и находится на Фарадей-стрит. Они частенько бывали там летом восемьдесят седьмого.

Она отпила глоток бренди, затем поспешно отставила стакан на столик, а сама ухватилась трясущимися руками за голову, сжимая виски.

— Простите меня, — быстро заговорила Роз. — Я ужасно себя чувствую. У меня сильнейшая головная боль, которую только можно себе представить.

— Это не удивительно, — вздохнула сестра Бриджит. Эта фраза была произнесена несколько более ядовито, чем монахиня этого хотела.

Роз принялась массировать виски.

— Эта обезьяна чуть не вырвала у меня волосы с корнем, — пробормотала журналистка. — Наверное, так и объясняется жуткая мигрень. — Она попробовала коснуться затылка и сразу поморщилась, пожалев о своем эксперименте. — У меня в сумочке есть таблетки кодеина, не могли бы вы их отыскать? Иначе, как мне кажется, у меня сейчас голова попросту взорвется. — Она нервно хихикнула. — Не иначе как Олив снова втыкает булавки в мою фигурку.

Сестра Бриджит засуетилась вокруг Роз, нашла таблетки, принесла стакан воды и бросила туда сразу три пилюли.

— Простите, дорогая моя, — строго заговорила она, — но я потрясена всем происшедшем. Я никогда не прощаю мужчин, которые обращаются с женщинами, как с собственными рабынями. И, как бы грубо это ни прозвучало, я не прощаю и женщин, которые позволяют мужчинам так к себе относиться. Лучше остаться одной навсегда, нежели жить с человеком, который деградировал сам и постепенно подводит к этому и вас.