Еще семь футов. Два шага. А там уже ничего не могло помешать. Веревки были автострадой, которой предстояло вывести их к солнцу. И больше никогда, пообещал себе Хью. После этого Эль-Кэп может провалиться на самое дно океана. Они одолели его.

И в этот самый момент Огастин, тем хрипом, который остался у него вместо голоса, прокричал предупреждение. Оно больше походило на лай, чем на человеческую речь. Хью вздрогнул, подумав, что или скала падает, или крюк вырвался, или веревка рвется.

Весь мокрый от пота, измороси и растаявших ледяных брызг, он оглянулся на Огастина. Оттуда, где он находился, их крохотный лагерь с красной палаткой и остатками крушения казался полурастаявшим в тумане, словно отлетающий сон, который то ли можно, а то ли уже нельзя удержать. Огастин размахивал руками и указывал на Хью. Нет, куда-то за него.

Льюис зашевелился.

Спасательная команда возвратилась на вершину. Теперь она вытаскивала из пропасти свои носилки и их мертвого стража. Плавно, в полном безмолвии, Льюис выплывал из глубины и возносился в небеса. Его тело должно было пройти мимо Хью почти в пределах досягаемости.

— Подождите! — во все горло заорал Хью.

Еще один пласт льда пронесся мимо. Воздух толкнул Хью. Он нес аромат деревьев, живых деревьев, растущих на вершине. Они были совсем рядом.

— Стойте! — выкрикнул Хью.

Крыша отражала звук его голоса.

Туман приглушал его. Занятые своими делами, которые приходилось делать под аккомпанемент грохота раскалывающегося льда, они вряд ли могли его услышать. Его слышал только он сам да двое, оставшиеся внизу, на платформах.

— Стой! Те! Эй! По! Мо! Ги! Те! — прокричал он по слогам.

Когда носилки почти поравнялись с ним, слабый электрический голос проговорил:

— Эй, носилки номер один! Льюис! Вы меня слышите?

Рация — все, что им сейчас требовалось, — лежала в углублении металлической корзины.

Хью дернулся вперед, но не сдвинулся с места.

— Слабину! — заорал он, и Огастин поспешно потравил веревку, но было уже поздно. Льюис проплыл мимо.

Думай! Хью сорвал с головы шлем, на затылке которого было написано краской «Огастин», прицелился и одним движением кисти бросил его в носилки. Наверху поймут это послание лучше, чем письмо в бутылке, выловленное из океана, и спустятся вниз, чтобы подобрать потерпевших кораблекрушение.

Но шлем с тяжелым стуком ударился о край, подпрыгнул и канул в туман. Хью принялся лихорадочно отстегивать от пояса крюки и закладки и кидать их в носилки. Кое-что попадало, но большая часть не долетала или пролетала мимо и отправлялась вслед за шлемом. Хью опомнился и прекратил безумную трату драгоценного снаряжения. Найдя в носилках несколько крючьев, спасатели вряд ли поймут, что это призыв о помощи от тех альпинистов, которых они безуспешно пытались вытащить вчера. Но, даже если они догадаются об этом, падение льда с вершины вряд ли позволит им возобновить спасательную операцию. Они ни при каких условиях не станут вновь рисковать жизнями спасателей.