— Я не боюсь. Мертвые не смогут ничего сделать нам. Вам нужно перестать относиться к ним как к принесенным в жертву. Мы уцелели. Мы свободны от всего этого.

— Как в пустыне?

Он попытался вспомнить, говорил он ей что-нибудь о пустыне или нет. Голова раскалывалась. Возможно, и говорил. А может быть, растрепал Огастин.

— Да, — сказал Хью.

Она повернулась к Огастину.

— Ты уцелел. Вот и скажи нам: из этого есть свободный выход?

Огастин молчал, погрузившись в себя.

— Ничего не проходит без последствий, — сказала она. — В этом-то все и дело.

Огастин застонал.

— Я знаю.

— Ты не просто бросил слабых.

— Я знаю.

— Оставь его, — сказал Хью. Она вела себя поистине безжалостно. — Прости. Забудь.

— Яблоки и апельсины, — бросила Кьюба.

— Что?

— Простить. И забыть. Это не одно и то же.

— Но чего же все-таки ты от него хочешь? — спросил Хью. — Постарайся похоронить прошлое. Мы все теперь в одной лодке.

— Да? — спросила она.

Огастин мог сам оказаться ее жертвой, но с ним этого не случилось. А теперь она помнила лишь о том, что он предал ее.

— Тебе решать, — сказал Хью.