Льюис и носилки неторопливо ползли вверх. Близкий к отчаянию, Хью метнул в носилки свой молоток, висевший на пятифутовом шнурке, прицепленном к страховочной системе. Промахнулся. Попробовал снова. Теперь удалось. Головка молотка зацепилась за угол корзины, ручка торчала вверх.

На сантименты не оставалось времени. Носилки убегали вверх. Хью потянул за веревку. Или получится, или нет. Третьего не дано. Носилки вместе с молотком ползли вверх, но одновременно приближались к нему.

— Слабину! — потребовал он у Огастина.

Подтянуть еще на несколько дюймов. Теперь рывок туда. Схватить рацию. Не отводя глаз от вожделенной цели, Хью подтянул корзину еще ближе.

И опять его поцеловал ветерок, поднятый очередным куском ледяного панциря. Опять пахнуло сосной.

Носилки качнулись. Порыв ветра с силой ударил их о край крыши. Мертвый Льюис взмахнул руками. Его кулак описал полукруг в воздухе. Как будто желая отделаться от Хью, труп скинул молоток с носилок.

Последняя надежда повисла на полутораметровом шнуре.

— Льюис, — прошептал он.

Голова Льюиса склонилась набок. Из покрытого стеклянной пленкой рта посыпался снег. Мраморные глаза холодно смотрели на Хью. Убит молнией… Хью не мог пошевелиться. Внезапно ему стало трудно дышать.

Теперь он мог лишь провожать взглядом Льюиса, проплывавшего мимо края впадины, чтобы в следующее мгновение исчезнуть с глаз.

«Я умерла, — вспомнились ему слова Кьюбы. — Я знаю все».

Все? — повторил про себя Хью, судорожно вцепившись в стремена. Это короткое слово ужасало его.

Затем его легкие вновь наполнились воздухом. Он выдохнул, снова вдохнул и вернулся к отсчету своих часов. Ушедшие души ушли. Он был жив. Он не видел мира сквозь окружавший его туман, но ощущал в воздухе его присутствие. Мир ждал его.

Внезапно он понял, что нужно делать. С картами из своей «библии» или без них, с веревкой Льюиса или без ее помощи, но он отыщет путь из этого чистилища. Выбрав шнурок, он вновь стиснул молоток в кулаке. Его избавление лежало за щитом крыши, там, где подстерегали ледяные драконы, то и дело срывавшиеся с вершины.

31

31

— Я сам видел, — солгал он.

Он просунул голову в палатку и осветил их лица. В луче, расплывавшемся от проникшего и в палатку тумана, Огастин и Кьюба были желтыми, словно восковые фигуры или мертвецы. Он умудрился затесаться в компанию проклятых. Хью пришлось напрячься, чтобы преодолеть приступ страха. Они прокляты? Да. И он тоже, вместе с ними? Нет!

— Завтра мы победим, — сказал он.

Хью был не на шутку измотан. Ему очень хотелось есть, он страдал от жажды. Но за весь день он съел только несколько клочьев лишайника, оторванного со скалы, да сгрыз множество сосулек. Теперь Эль-Кэп находился в его животе, в его венах, в его легких и в его голове.